И вот теперь он стоит здесь, в самом дерьме, со спущенными штанами и рискует споткнуться в ту же секунду, как только попытается сделать хоть шаг. Одно неверное решение, и он может попрощаться со своей карьерой.
Но как бы ужасающе все ни выглядело, еще оставался шанс превратить все это во что-то положительное, и если он не сделает этого, то винить придется только себя самого.
Никто не знает, где находится Слейзнер. Он упрямо отказывается отвечать на звонки в течение последних сорока минут. Обычно такое положение дел приводило к обострению его язвы, но именно в этот раз ничего подобного не произошло. Скорее это было предпосылкой для того, чтобы он смог взять на себя управление и наконец показать всем, на что он способен.
На самом деле то беспокойство, которое он испытывал еще час назад, уже исчезло. Теперь он чувствовал даже какое-то облегчение, ведь больше не нужно было названивать шефу, теперь он знал, что все происходящее вышло из-под контроля и все решения отныне принимает именно он.
Сейчас атмосфера в парке определенно не была нормальной. К счастью, паника еще не овладела людьми в большой мере, но она уже чувствовалась, и был реальный риск того, что скоро она целиком и полностью охватит людей.
Именно паники они хотели избежать любой ценой. Если она появится, то пути назад уже не будет и число погибших может быстро вырасти до двузначных цифр, ведь двадцать пять тысяч посетителей начнут сметать все на своем пути, толкаясь и давя друг друга в попытке быстро покинуть территорию парка.
Именно по этой причине они не стали закрывать большую часть аттракционов за исключением старых американских горок и колеса обозрения. Важно было вывести людей из парка как можно более спокойно и в то же время убедиться, что преступник не прошел через их пункты досмотра. Достичь такого баланса было невероятно сложно, но, по его мнению, это был единственно возможный путь в данных обстоятельствах.
Во всяком случае, никто не бегал по парку, стреляя в людей из автомата. Если бы это было так, уже за первую четверть часа погибло бы нескольких сотен человек. Недостатком, однако, было то, что сейчас все могло затянуться надолго, ведь преступник действовал из укромного места и его было значительно труднее найти.
Вот тут-то и появился Фабиан Риск. На самом деле все дело было именно в нем. Этот швед словно из ниоткуда появился с оружием в руках и четким пониманием того, что ничто не сможет его остановить.
Он почувствовал это сразу, как только вошел в кабинет, в котором находился Риск. Твердая решимость в его взгляде говорила о том, что он готов на все что угодно, невзирая на последствия.
В каком-то смысле он завидовал Риску. Сам он всегда имел склонность больше думать о последствиях, чем о самой цели. Он не был героем и никогда им не станет. Правда заключалась в том, что он был жалкой посредственностью. Но он был далеко не глуп и на этот раз не имел ничего против того, чтобы позволить кому-то другому побыть героем.
76
Милвох продолжал идти вперед и следил за тем, чтобы оставаться в постоянном движении, как ему велели кости. Он двигался аккуратно и достаточно спокойно, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, и старался выглядеть так, как будто был одним из ни о чем не подозревающих посетителей, которые наслаждались солнцем и не могли представить лучшего места, чтобы провести остаток дня.
Подавляющее большинство, по-видимому, все еще понятия не имело о том, что произошло, хотя некоторые из них, казалось, все же подозревали, что-то не в порядке. Некоторые это уже осознали и поспешили, несмотря на протесты детей, к выходам, где очереди становились все длиннее и длиннее и повсюду валялись кепки, рюкзаки и свитера, все красного цвета, как будто их снимали и бросали прямо на ходу.
Он на такое точно не рассчитывал, но при этом ничего не мог с этим поделать. Смена цвета была бы сейчас очень кстати, но кости снова выбрали сменить оружие, теперь это был нож, что, с другой стороны, предпочтительнее, так как запас стрел подходил к концу.
По поводу арбалета он сначала немало беспокоился, но по прошествии времени должен был признать, что это самое забавное оружие из всех. Оно даже лучше меча. Было что-то загадочное и в то же время занимательное во всей конструкции арбалета. Физика, в ее самом интересном проявлении. Не говоря уже о стрелах. Он не мог представить себе ничего более сексуального, чем когда они почти бесшумно пронзали воздух и вонзались в цель, не прося разрешения, не принося извинений.
Он остановился у фонтанов перед концертным залом и осмотрелся. Может быть, это было просто совпадением, касалось только того места, где он сейчас оказался, или тех, кто снял с себя все красное, было гораздо больше, чем он думал. Дело в том, что он не видел ни на ком ничего красного за последние четыре минуты. Наверняка хотя бы что-то красного цвета на людях вокруг все же было, но по какой-то причине его глаза, казалось, больше не могли воспринимать именно красный цвет.
Он продолжил путь мимо открытой террасы ресторана «Брассери Нимбс», где сидела со своими родителями девочка в возрасте двенадцати лет, она держала в руках большую ярко-красную сахарную вату. Мысль возникла у него в голове буквально за секунду, но вопрос был в том, могла ли быть сахарная вата засчитана. Или хотя бы красная зажигалка, которая лежала на столе между двумя курящими родителями.
— Нет, я думаю, нам нужно уходить, — сказала мать. — Все это мне не нравится.
Эти мысли были явным признаком того, что он впадал в отчаяние. Он полностью отдавал себе отчет в том, что одежда и аксессуары — это как раз то, что может быть засчитано, это совершенно точно. Кроме того, сахарная вата была скорее розовой, чем ярко-красной. Анализируя увиденное, он все же не мог понять, как хоть сколько-нибудь ответственный родитель мог сидеть и дымить прямо перед своим ребенком.
— Не впадай в истерику, — сказал отец. — Посмотри вокруг. Все абсолютно спокойно.
Он подумал, не стоит ли остаться и подождать, пока они поднимутся со своих мест, чтобы посмотреть, кто возьмет зажигалку: мать или отец. Тогда ее можно было бы без проблем считать аксессуаром, и у девочки, по крайней мере, останется на одного безответственного родителя меньше.
Сделав еще несколько шагов, он наконец увидел что-то красное в двадцати метрах от себя, это был шарф на шее пожилой женщины. Она сидела на краю Колодца желаний возле отеля «Нимб» с таким же умиротворенным выражением лица, как у бронзовой статуи прямо за ней. Не создавалось впечатления, будто она кого-то ждала, скорее просто нашла идеальное место в тени.
По какой-то причине она уже заметила его и без малейшего намека на страх смотрела на него так, словно не имела ничего против того, чтобы он подошел к ней. Она как будто знала, что он собирается сделать, хотя он улыбнулся в ответ, а нож был надежно спрятан в рукаве его куртки.
Но все люди ведь по-разному реагировали на опасность. Некоторые начинали кричать и пытались убежать. Другие не выдерживали и на коленях умоляли пощадить их. Эта дама, по-видимому, решила встретить смерть с улыбкой на лице.
