Им было известно только то, что он арендовал лодку на два дня, а это означало, что его поездка будет короткой. Поэтому они приставили к пункту аренды лодок двух сотрудников полиции из отделения в Ландскруне, хотя, конечно, существовал риск того, что он просто уедет, и не подумав вернуть лодку. Но в таком случае это означало бы, что он сделал все, что хотел, и не собирается возвращаться, а в данный момент ничего на это не указывало. Скорее наоборот.
В таком случае было более вероятно, что он перебрался на датскую сторону и вытащил лодку на каком-нибудь неохраняемом берегу.
— Эй там, с биноклем! — крикнул один из парней из рубки. — Как дела? Нашел что-нибудь интересное?
— Нет, но если бы мы могли попасть на датскую…
— Нам уже пора возвращаться, — прервал его мужчина.
— Да, ты уже несколько раз это говорил, но мне бы хотелось продолжить поиски. — Фабиан направил бинокль на юг в сторону Вена, стараясь при этом сделать все возможное, чтобы руки не дрожали.
— Извини, но это невозможно. И я, и Бенган должны сдать смену через сорок минут, а до этого нам надо успеть заправиться и заполнить отчет. — Он пожал плечами. — Сам понимаешь. Это невозможно.
— Но вам оплачивают, если вы работаете сверхурочно, верно?
— К сожалению, это не мы решаем. Ты знаешь, у нас на всем экономят, и ходят разговоры о том, что весь наш отдел будет закрыт, а потом нас объединят с Мальмё. Бред, конечно. Но так всегда и бывает, когда думают только о деньгах. — Мужчина обернулся и кивнул коллеге у штурвала, который начал разворачивать судно в сторону порта Хельсингборга.
— Подождите. — Фабиан отнял бинокль от глаз и вошел в рубку. — Я все понимаю. Но мы имеем дело с преступником, который чуть больше чем за месяц убил по меньшей мере шесть человек, и есть небольшой шанс, что он где-то здесь, что он просто спрятался и ждет, когда мы прекратим поиски.
— А еще шанс, довольно большой, как мне кажется, что он находится где-то совсем в другом месте, — сказал мужчина у руля. — Мы ведь уже обыскали все побережье от Хеганэса до Ландскруны. И не раз, и не…
— Но мы не были на датской стороне, — перебил его Фабиан. — Там мы не были.
— В Дании? — Мужчина у штурвала обернулся, чтобы узнать, в чем дело, у своего коллеги. — Мы не можем просто так войти в датские воды без разрешения.
— Если вы подозреваете, что он там, то лучше сразу связаться с датчанами, — сказал другой.
— Ладно, кому мне надо позвонить? — Фабиан постарался не выдать своего раздражения. — И по поводу вашей сверхурочной работы, и про возможность пересечь пролив.
— Ну, все не так просто, — сказал один из мужчин, снова оборачиваясь к своему коллеге. Что скажешь, Бенган?
— В общем, это два совершенно разных вопроса. Что касается датчан, есть отработанная схема, у них должно дать добро военно-морское оперативное командование. Наша оплата сверхурочных — это вопрос бюджета, и поэтому тут надо связываться с Гертом-Уве Хелином.
— Тогда я предлагаю начать с оперативного командования в Дании.
Мужчины вздохнули, после чего один из них повернулся к одной из панелей управления, взял телефонную трубку со шнуром и начал набирать номер.
— Может быть, лучше я поговорю с ними, — сказал Фабиан, беря трубку, в которой были слышны гудки.
— Вы позвонили в оперативное командование ВМС.
— Здравствуйте, меня зовут Фабиан Риск, я из шведской полиции Хельсингборга.
— Здравствуйте, что я могу для вас сделать?
— Я нахожусь на борту одного из катеров шведской береговой охраны с обозначением «KB202» к северу от Хельсингборга. Нам необходимо разрешение, чтобы войти в датские воды, мы ловим опасного преступника.
— Фабиан Риск из полиции Хельсингборга. Я правильно услышал?
— Да, верно.
— «KB202». Хорошо, это мы решили. Но если что-то случится, мне бы хотелось, чтобы вы снова связались с нами. Хорошо?
— Конечно. Нет проблем. — Фабиан повесил трубку, достал свой сотовый и повернулся к патрульным. — Какой номер у вашего Герта-Уве?
Ответа на свой вопрос он получить не успел, так как внезапно ожила рация на той же панели управления.
— Служба спасения вызывает КВ202. Прием.
— «КВ202» слушает. Прием, — ответил один из мужчин.
— Я пытался позвонить напрямую, но было занят. Прием.
— Да, мы связывались с датчанами, чтобы получить разрешение войти в их воды. В чем дело? Прием.
— Поступил звонок от «Халлберг Расси» широта 56.288 градуса, долгота 12.342 градуса. Вы сейчас не где-то рядом с ними? Прием.
— Похоже, это недалеко от Куллаберга. В таком случае нам до них не больше двадцати — двадцати пяти минут. Прием.
— Хорошо. Я думаю, вам стоит добраться туда, поговорить с ними и удостовериться, что все в порядке. Прием.
— Так и сделаем. А что там произошло? Они что, заглохли? Прием.
— Они говорили что-то о черной надувной лодке, которая врезалась в них, что ли, и что-то о мече… Честно говоря, я не удивлюсь, если они там бухие, поэтому я бы на вашем месте взял у них анализы крови и попросил дыхнуть в трубочку. Звучало все очень странно. Прием.
— Хорошо, мы едем туда. Конец приема.
— Эй, подождите. — Фабиан ринулся вперед и вырвал рацию из руки мужчины. — Простите, но что именно они сказали? — Он стал ждать ответа, но услышал только шум. — Прием.
— С кем я разговариваю? Прием.
— Фабиан Риск из полиции Хельсингборга. Вы сказали, что они говорили что-то о черной надувной лодке. Что еще они сказали? Прием.
— Как я уже сказал, все это показалось мне довольно странным. Мужчина сказал, что кто-то поднялся на борт их лодки и напал на них с мечом. Прием.
31
Картину «New Heaven og Syvende Disneyland Sexomanic Mickey Mouse»
[2] Йенса Йоргена Торсена можно было назвать какой угодно, но только не красивой. На самом деле Слейзнер сам легко мог бы нарисовать что-то подобное, когда ему было года четыре от роду. Это была буйная смесь ярких красок, казалось бы, совершенно бессистемно разбрызганных по холсту, и к названию имел отношение разве что портрет, который с большой долей фантазии можно было уподобить выполненному ребенком изображению Микки-Мауса.
Он заплатил за нее тридцать тысяч датских крон и был уверен, что она еще точно поднимется в цене. Поэтому он взял картину с большой осторожностью, когда стал поднимать ее и ставить на пол.
Он посветил фонариком и ощупал внутреннюю сторону натянутого холста, но не нашел ни спрятанного микрофона, ни чего-то еще подозрительного. Подушки на диване он уже проверил. Точно так же, как и комнатные растения, люстры, книжный шкаф и кровать. Он даже погасил весь свет и посветил фонариком на каждое зеркало, чтобы убедиться в том, что зеркала не поменяли на такие же, но прозрачные, со скрытой камерой внутри.
