— Много чего, — рассмеялся Муландер. — Но сейчас тебе незачем тратить свою энергию на такие вещи.
Комната полностью изменилась с тех пор, как он был здесь в последний раз.
— Лучше поспи еще немного.
Исчезли разноцветные занавески с разными животными, рисунки Матильды, которые висели в рамках на стенах, не говоря уже о целой коллекции плюшевых мишек в кровати.
— В конце концов, до утренней встречи осталось еще несколько часов.
Фабиан уставился на кровать посреди комнаты, пытаясь понять, что же произошло.
— Не принимай близко к сердцу, но ты выглядел довольно измученным, когда я тебя оставил, и, учитывая, сколько нам предстоит проделать работы, я не могу не подчеркнуть важность того, чтобы мы были в форме.
— Значит, ты всерьез веришь, что мы когда-нибудь снова сможем работать вместе? — он вернулся обратно в коридор и поспешил к закрытой двери Теодора.
— Да, конечно. Особенно теперь, когда мы открыли друг другу все карты.
Фабиан открыл дверь и вошел в комнату Теодора, которая была такой же идеально убранной и нетронутой, как и в прошлый раз, когда он заходил сюда.
— Наконец-то мы можем посвятить себя самому важному и работать так, будто мы самая слаженная команда, которой мы на самом деле и являемся, — продолжил Муландер.
Но Фабиан больше не слушал его. Какая-то отметина на стене чуть выше по лестнице, ведущей в студию, привлекла его внимание. Он не был уверен, но ему показалось, что раньше он ее не видел.
Отметина находилась в нескольких метрах от угла, где лестница поворачивала на девяносто градусов вправо, и когда он хорошенько рассмотрел ее вблизи, то увидел, что это небольшая вмятина в стене, а затем он заметил еще одну такую же на метр выше.
Поднявшись, он открыл дверь в студию Сони и увидел ее творение — «Висящий ящик». На полу лежал продолговатый прямоугольный деревянный ящик. Он должен был висеть под потолком, и она предполагала, что проект станет ее большим прорывом, но вместо этого ящик был использован в качестве гроба для нее же.
С тех пор она не хотела ничего о нем слышать и с радостью бы узнала, что он будет уничтожен, как только завершится его осмотр командой криминалистов.
Теперь же ящик лежал здесь, и он впервые смог рассмотреть его. Он сделан из светлого дерева, еще была крышка, которая лежала немного наискосок, так, что можно было заглянуть внутрь.
— Это сделал ты? — спросил он в телефон, переступая через порог, чтобы сделать шаг вперед и изучить ящик более внимательно. — Это ты принес сюда гроб?
— Ты имеешь в виду «Висящий ящик»? Удивительная работа, если хочешь знать мое мнение. И весьма замечательно, что она решила оставить ее себе, не так ли?
Фабиану оказалось достаточно сделать всего один шаг, чтобы понять, что все кончено, и ничто больше не имеет значения. Не было слов, которые могли бы объяснить что-то или изменить ситуацию. Все уже было сказано.
Матильда была права. И Грета. Они обе знали, что кто-то в их семье умрет, и пытались помочь ему понять это. Заставить его проснуться. Но он отмахнулся от них, считая их слова полной ерундой, а теперь стоял здесь, наконец осознавая все.
Он прервал звонок и выронил из рук телефон, направляясь к продолговатому деревянному ящику, перед которым опустился на колени и осторожно отодвинул крышку, чтобы как можно лучше разглядеть Соню, которая лежала на спине, ее руки были вытянуты по бокам. Одежды на ней не было.
Он осторожно положил руку на ее закрытые глаза, и хотя это было очевидно с того момента, как его кожа соприкоснулась с ее, прошло достаточно много времени, прежде чем он осознал, что она все еще теплая.
38
Франк Шэпп поднес бинокль к глазам и направил его на запад, к горизонту. Кроме двух грузовых судов на горизонте ничего не было видно. Именно этого он и хотел. Спокойная водная гладь, где море сливается с небом. Это его успокаивало.
Но именно сейчас спокойствия он не ощущал. Он все еще был в шоке и даже не мог держать обе руки перед собой в воздухе так, чтобы они не начинали дрожать. События минувшей ночи продолжали занимать все его мысли, будто это была пытка водой, которая медленно, но верно разрушала его нервную систему капля за каплей. Воспоминания о произошедшем в кормовой каюте, где лежал Винсент с непередаваемым ужасом в глазах, меч, прижатый к его шее — все это будет вечно преследовать его, какими бы далекими ни казались эти образы.
Клара приняла снотворное, Винсенту дали полтаблетки, сейчас они вместе спали в форпике. Сам он ни за что не сможет сейчас заснуть. В данный момент именно он несет ответственность за все. Эта поездка состоялась по его инициативе, и он клялся и божился, что все будет хорошо и, что бы ни случилось, он позаботится о них.
Видимо, он пообещал слишком много.
Франк вздохнул и в попытке развеять свои грустные мысли снова направил бинокль на горизонт и два корабля, синий корпус одного из которых был уже на совсем небольшом расстоянии от них. Но фильм с нападающим с мечом Человеком-Лягушкой продолжал проигрываться у него в голове.
Он не мог отделаться от мысли, что вина полностью лежит на нем. Именно он вынудил их отправиться в ночное плавание. Несмотря на их протесты, он настоял на своем и по какой-то странной причине даже заставил Винсента лечь спать в кормовой каюте.
Так что сейчас, когда он вспоминал произошедшее, все казалось почти таким же необъяснимым, как и беспокойство Винсента по поводу монстров, которые могут напасть на него. Каковы были шансы, что это произойдет именно в тот вечер? Было ли это просто неудачным совпадением или за этим стояло что-то еще? Возможно, высшая сила, которая стремилась поставить его на место. Показать, что не имеет значения, как далеко он уплыл. Он никогда не избавится от своих демонов.
Коротко рассмеявшись, он отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи, и вместо этого обратил внимание на грузовое судно, которое, должно быть, изменило курс, потому что выглядело одновременно и короче, и больше. Единственным объяснением могло быть то, что оно двигалось прямо на них.
Вероятно, оно тоже направлялось в Хальмстад. Там, рядом с пристанью для яхт, находился большой промышленный порт. Правда, было немного странно, что такой большой корабль вдруг так резко сменил курс.
Сам он также мог сменить курс и не плыть через Хальмстад. Клара и Винсент не заметили бы никакой разницы, а для него самого продолжить путь до Гетеборга в соответствии с первоначальным планом тоже не стало бы большой проблемой.
Но он намеревался сдержать свое обещание, данное сотруднику полиции, и все же направиться в Хальмстад, чтобы они могли получить там необходимую помощь. Вероятно, в этом был и какой-то другой смысл, но он не был готов это признать. Он всегда так поступал — постоянно хотел двигаться вперед, подальше от того, что напрягало. Как будто проблема исчезала только потому, что он убегал, и, возможно, путешествие он затеял именно по этой причине.
