23 марта 1959: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Теперь о pièce de résistance
[71], контракту с «Putnam» на «Starship Soldier»:
Сначала – мои самые горячие благодарности Вам за Ваши самоотверженные усилия по поводу этой рукописи. Я знаю, что Вы считали, что она была слабовата (так же, как и я… но я намерен исправить слабые места), и, несмотря на это, Вы продали права на журнальную публикацию в ведущий специализированный журнал, а право на книгу – в ведущее издательство. В связи с этим мой боевой дух сильно воспрял.
Я очень «переживал» по поводу этой рукописи… Книга должна стать лучше того, что есть сейчас; я думаю, что смогу её улучшить. Разумеется, я буду работать над этим в тесном сотрудничестве с редактором. Кто будет моим редактором в «Putnam»?
19 сентября 1960: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
…и тем не менее ситуация со «Scribner» – особый случай. Да, я знаю, что мисс Далглиш там больше нет. Но я устал не только от неё; меня утомил и сам м-р Скрибнер. Я чувствую, что со мной обошлись очень подлым, низким способом, и считаю его частично ответственным за это, и потому не желаю больше отдавать свои вещи в его фирму. В «Scribner» вышли двенадцать моих книг, на каждой из них издатель получил прибыль, и продолжает делать на них деньги. Однажды мисс Далглиш сказала мне, что именно мои книги поддерживают её отдел в плюсах.
И вот я предлагаю тринадцатую книгу… и её отклоняют. Маленькой небрежной записочкой, уж лучше б тогда прислали формальный бланк с отказом, поскольку она была столь же холодна, сколь информативна.
Я тогда счёл необходимым написать [Джорджу МакСи], чтобы узнать, каков был расклад. Он сказал мне, что это было совместное решение, в процессе которого несколько редакторов прочитали мою рукопись – включая м-ра Скрибнера – и что сам Скрибнер участвовал в её отклонении.
Судя по записям моих роялти, я подозреваю, что мои книги принесли м-ру Скрибнеру что-то около 50 000–100 000$ (а «грязными» гораздо больше). Для его фирмы это были совершенно халявные бабки… и они всё ещё поступают. И, несмотря на это, спустя годы и годы весьма выгодного сотрудничества, м-р Скрибнер позволил меня «уволить» с меньшим количеством церемоний, чем он использовал бы при увольнении своего курьера… ни слова от него, ни даже намёка, что ему не плевать, останусь я с ними или нет. Я утверждаю, что это – хамство, непростительное ввиду нашего долгого сотрудничества.
Писатели слышат много пустой болтовни о том, насколько рискован книготорговый бизнес, и о том, как престижные дома (типа «Scribner») издают книги, на которых могут потерять деньги, только для того, чтобы поддержать автора – в надежде компенсировать потери за счёт остальной части списка своих авторов. Ну, я, похоже, оказался в «остальной части списка», в той части, которая компенсирует их потери – поскольку я, конечно же, не был тем автором, ради которого они были готовы хоть чуточку рискнуть, когда пришло время. Меня просто вышвырнули.
Вообще-то рукопись была не настолько плоха, чтобы оправдать то, что меня выкинули на свалку. Особенно принимая во внимание тот факт, что три другие редакции её купили… а затем она вошла в число выигравших «Хьюго» за [1959]. (Более того, замечу, что, несмотря на первоначальные сомнения у ***, за первые два с половиной месяца было продано 5000 книг… и теперь он говорит нам, что продажи продолжают прибывать.)
Мне кажется, что если бы всякое ханжеское дерьмо, которое они отгружают, типа «дать шанс автору», что-то значило бы в реальности, то сам м-р Скрибнер сказал бы своему редакционному правлению: «Возможно, это не лучшая книга, какую м-р Хайнлайн когда-либо делал, возможно, она даже провалится, и на сей раз мы потеряем на нём немного денег. Но его книги имели устойчивую продажу в прошлом, и мы должны рискнуть и дать ему шанс. Возможно, после небольшого количества исправлений эта книга станет более приемлемой; если Вы не хотите писать ему о правках, позвольте мне просмотреть рукопись снова, и я сам напишу ему… но мы не можем просто выбросить эту книгу. М-р Хайнлайн – часть семьи «Scribner» и был ей в течение многих лет».
Я полагаю, дьявол меня забери, что я слишком многого ожидал. Оказалось, что подобный способ решать проблемы был по меньшей мере не в его стиле.
Лертон, мне кажется, что в случае с любым другим успешным автором из их списка, «Scribner» издал бы ту книгу, возможно, с переделками и, возможно, не как подростковую – но они издали бы её. Но если м-р Скрибнер чувствовал, что он просто не может её издать, я думаю, что обстоятельства требовали от босса проявить внимание, написать письмо, вежливо обсудить проблему со мной… проявить минимум формальной вежливости.
Я не получил этого минимума. Я думаю, что м-р Скрибнер поступил со мной чрезвычайно по-хамски… и потому я больше не хочу работать для него. Лертон, я развил эту тему только потому, что в последних своих письмах Вы несколько раз упомянули, что новый молодёжный редактор в «Scribner» страстно желает моего «возвращения». Поэтому я счёл нужным объяснить, почему я туда не вернусь. Я ничего не имею против леди, которая теперь ведёт тот отдел, но фирма – всё ещё м-ра Скрибнера. Если бы действие было предпринято одной мисс Далглиш… Но этого не было; когда меня вышвырнули, м-р Скрибнер лично вытолкал меня взашей, оставив даже без формального слова сожаления.
При этих обстоятельствах я перенесу мой бизнес дальше по улице. Или через улицу. Но никто не будет пинать меня дважды.
МАРСИАНКА ПОДКЕЙН
8 марта 1962: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
Фрайз
[72] Подкейн понравилась вся – за исключением окончания. Она была таким милым ребёнком, что теперь я ненавижу Вас за то, что Вы её убили. Чувствую в этом руку Хайнлайна
[73], скажите Джинни, чтобы остерегалась. Это – хорошая история.
10 марта 1962: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Действительно ли «Подди» – подростковый роман? Я вообще об этом не задумывался, но догадываюсь, что он нарушает многочисленные табу рынка детской литературы. Он кажется мне тем, что шведы называют «кадетской» книгой – целевая аудитория чуть старше тинейджеров, плюс те взрослые и подростки, которые могут получать от таких книг удовольствие, – но американский книжный рынок не признаёт такую категорию. Наверное, лучше сразу отдать эту вещь в [ «Putnam»], а там посмотрим, что получится.
Лертон, вот уже несколько лет я просто пишу истории, без оглядки на рынок, пишу, не следуя никаким критериям, храня непоколебимое убеждение, что история, которая мне интересна, и её развязка, которая меня удовлетворяет, будут интересны и удовлетворят достаточный процент читателей, чтобы сделать эту историю коммерчески годной к употреблению. Возможно, в этом я неправ, возможно, я должен изучать рынок и изо всех сил пытаться скроить что-то, что соответствует текущей моде. Но мне кажется, что, если я должен выпускать продукт (действительно) непреходящей ценности, мой собственный вкус (проверенный Вашим и Джинни) – это всё, чему я должен следовать. Конечно, это может привести меня к полной потере рынка, но я надеюсь, что это приведёт к лучшим результатам, чем если бы я пытался «повторять проверенные рецепты».
