2 декабря 1950: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Посылаю оригинал и первую машинописную копию «Кукловодов».
Вещь в нынешнем её состоянии длинновата (приблизительно 90 000 слов) для переделки в журнальный вариант и слишком длинная для книжного варианта, но я предпочёл бы сокращаться по конкретным требованиям редактора, а не заранее и наобум. Я прилагаю к рукописи ещё кое-что, можете, если сочтёте целесообразным, посылать это вместе с копией, предназначенной для журнального варианта: список мест для разбивки на части. Я не знаю, правильно ли это с точки зрения продажи товаров, но я думаю, что будет полезно, если редактор сразу увидит, что история очень гибкая, что её можно превратить в сериал. Как Вы знаете, я могу вырезать, соединять, расписывать и т. д., а также убрать то, что они захотят, и сократить текст до любой длины, какую они пожелают…
Я также подозреваю, что редактор журнала захочет смягчить упоминания секса в романе – это будет совсем просто сделать.
5 января 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Ах да! – Брэдбери [Уолтер Брэдбери, редактор научной фантастики «Doubleday»] написал мне о «Кукловодах»; я ответил ему, согласившись сделать все предложенные сокращения и правки, но всё же выразил некоторое расхождение во мнениях относительно целесообразности правок. По моему мнению, роман ужасов – а это он и есть – не улучшится в коммерческом плане, если разбавить его водой. Эдгар Аллан По написал очень много вещей; я собрал и прочитал все его произведения. Ему принесли известность приблизительно 5 % опубликованных им работ, все они – откровенные стопроцентные ужастики, большая часть которых намного более ужасна, чем мой роман. Но я собираюсь в точности выполнить всё, что сказал Брэдбери – он готов за это платить, а я нуждаюсь в деньгах.
23 марта 1951: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
Правки в «Кукловодах» удовлетворили «Doubleday». Послал письмо Голду
[147].
3 апреля 1951: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
Говорил с Голдом сегодня. Журнал претерпевает изменения в политике, потому придётся подождать с продажей. Он управляется из-за границы – Франции и Италии, – ЛБ сообщат, когда будет какая-то определённость.
21 апреля 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Вы помните, как Вы сообщали мне, что первоначальные требования Голда по исправлениям для журнальной публикации выглядят нелепо, в свете того, что он собирался заплатить – около 2000$.
3 июня 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Гранки «Кукловодов» прибыли; гранки «Между планетами» ожидаются на этой неделе; Голд хочет аннотацию для «Кукловодов». Я тут сильно закрутился, но позабочусь об этих вещах без неуместной задержки. Я узнал по слухам (но не от ***), что «Зелёные холмы» вот-вот будут опубликованы.
20 августа 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Всю прошлую неделю бил себя по рукам, чтобы удержаться от написания жёсткого письма Голду. Он послал мне сигнальный экземпляр сентябрьской «Galaxy» с первым выпуском «Кукловодов». Голд, оказывается, накосячил с моей рукописью, вряд ли в ней остался хоть один абзац, который он не «улучшил» – я чуть с ума не сошёл.
Сегодня «Galaxy» – превосходный рынок сбыта для рукописей, и я не хотел бы осложнять Вам жизнь, разругавшись с редактором, которому Вы, возможно, будете предлагать другие рукописи – но если бы я был фрилансером без литагента, то я бы вполне был готов рискнуть навсегда потерять этот рынок, но разрешить этот вопрос. Я бы сказал ему: «Послушай, ты, придурок, когда мы оба были внештатными авторами, мой рейтинг был намного выше твоего. За всю свою жизнь ты ни разу не написал ни одного классного научно-фантастического рассказа, так какого же чёрта ты решил, что можешь «улучшить» мою рукопись!»
Понятно, я ему этого не сказал и не собираюсь – но именно это я ощущаю, и всё это истинная правда. Голд выпускает хороший журнал, но как писатель он никогда не был ничем иным, кроме заурядного бумагомараки. Вся эта история, без сомнения, похожа на бурю в стакане воды, особенно поскольку Голд не изменял сюжетной линии истории, а просто побаловался в диалогах, перефразировал предложения и тому подобное, короче говоря, отредактировал стиль. Слушайте, Лертон, мои сюжеты никогда не были новы, я не создатель совершенно новых и замечательных идей, каким был Г. Дж. Уэллс; моя репутация опирается почти исключительно на то, как я рассказываю историю… на мой индивидуальный стиль. И в этом – практически весь мой арсенал писателя.
Не исказив сколько-нибудь сюжет, он изменил рукопись таким образом, что это можно обнаружить лишь построчным сравнением. Голд модифицировал рукопись в сотнях мест, заменив мой стиль своим собственным. Было бы очень трудно показать, как именно он повредил истории, но, на мой взгляд, он заменил забавно рассказанную историю-с-траченным-молью-сюжетом на скверно рассказанную историю-с-траченным-молью-сюжетом. Это – моя первая журнальная публикация за долгий период времени. Её правка не поспособствует получению высших тарифов за мою следующую подобную публикацию. Покупатели не будут знать, что в ней не так, но они будут чувствовать себя обманутыми, что им подсунули не совсем «первоклассного Хайнлайна».
Я процитирую только один пример из сотен. В одном эпизоде медсестра говорит: «Ешьте, или я размажу это по Вашим волосам».
Голд заменяет это на «Ешьте, или Вы получите это через трубку».
Чувствуете разницу? Моя формулировка мягко (очень мягко) юмористическая. Она вызывает в воображении образ медсестры, которая поддерживает дисциплину лестью, лёгким контактом, шутливыми замечаниями. Формулировка Голда страдает плоскостопием и лишена какого-либо намёка на улыбку, словно приказ от бесчувственного старшего сержанта.
Согласен, существуют оба вида медсестёр. Но все характеристики данной медсестры (Дорис Марден) последовательно раскрывали её как человека, который перешучивается с пациентами ради сотрудничества (прототипом послужила медсестра, которая ухаживала за мной в Джефферсоновском медицинском центре). Одной фразой Голд исковеркал её образ и превратил в нечто наподобие старшего сержанта.
В другом месте я описываю героиню как «худую», Голд заменяет это на «стройную» – о господи, героини всегда были «стройными»! Это же клише. Я использовал «худой» нарочно, чтобы придать ей немного реальности, добавить ей особую отличительную черту.
Вы видите? Всё мелочи, но их сотни. Я не смогу доказать, что история испорчена. Возможно, это не так, но я вижу, что теперь она заполнена стилистическими оборотами, которые никогда бы не вышли из моей пишущей машинки. Вы можете сами просмотреть журнальный вариант, не для того, чтобы найти правки, а просто чтобы сверить свои впечатления с тем, что Вы испытывали при первом чтении.
