Но то я. Мне давно не двадцать, я не вовлечена в ситуацию эмоционально и уже очень давно не слышу со всех сторон насмешек и унижений… по крайней мере, явных. С тем же, что всё же долетает до моих ушей, я более-менее научилась справляться. Наль… она не стала уточнять и сомневаться. Лицо её стало жёстким.
— О как, — сказала она, схватив Бадину за грудки и встряхнув. — Так вы с этим драконом, видать, отличная пара… мудаков. Совет, любовь и всё такое прочее. Но придётся тебе заткнуться, потому что я не уйду. Понятно? И не проговню свой шанс из-за такой курицы, как ты. И из-за твоего мудацкого дракона. И из-за ещё чего-нибудь. Мне говорили много, что я — ничтожество. Ты — не первая. И ты тоже обломаешься, как и моя мамаша. Потому что ты — просто завистливая курица, ни на что не способная без своих дурацких книжек. И вопрос ещё, кто тут выскочка. И я докажу сейчас, что не я. Ага?
С этими словами Наль вернула дверь на место и решительно пошла в аудиторию.
Я всё ещё ждала.
— Вы! Эй, вы, сильно умные! И ты, курица!
— Я не курица!
— А вот докажи! — сверкнула глазами Наль. — Я перестану звать тебя курицей, если повторишь то, что умею я! Или вам слабо?
— И что ты умеешь? — уточнил кто-то ехидно. — Доставать языком до носа?
— Оживить тени.
Так, а вот это уже плохо. Но…
Некоторые ребята переглянулись, но большинство рассмеялось.
— Шутишь? — скривилась Бадина.
— Смогу позвать тени — вы затыкаетесь и не создаёте тут больше шума. А тебя, самая умная, я до выпуска буду звать “курицей”. Не смогу — уйду отсюда.
Бади сжала губы.
— Хорошо!
Остальные переглядывались.
— Эй! Это не шутки вообще-то! — прозвучал глас разума в лице Жденека.
— Да брось, — скривилась Бадина. — Какие тени? Она пытается нас напугать! Ещё и в этих стенах…
Кто-то хмыкнул.
— Так, по рукам? — резко спросила Наль.
— По рукам!
Я же призадумалась. По-хорошему мне стоило вмешаться сейчас. Во-первых, призыв теней - мероприятие весьма опасное само по себе. Во-вторых, в Академии категорически запрещённое.
С другой стороны, Бади как раз ставила на то, что стены защищены от подобных экзерсисов. И на мой вкус... она заигралась. Потому я приняла решение понаблюдать — и вмешаться, когда станет необходимо.
Наль раскинула руки. Тени в аудитории налились чёрным. Всё верно: защита-защитой, но рассчитана она на учеников, а не на паучьих жриц.
Доказывая это, в повисшей тишине зазвучало щёлканье жвал и шуршание паучьих лап.
Стало очевидно, что там, в углах, шевелится живой покров хитиновых панцирей.
Я задумчиво наблюдала.
Объективно, Наль была хороша. И тут крылась не только перспектива, но и большая проблема.
— Остановись! — истерично взвизгнул кто-то. — Хватит!
Наль не слышала. Она смотрела в пустоту перед собой абсолютно чёрными паучьими глазами. Другая пара уже распахнулась у неё на лбу.
Да. Именно в этом и суть проблемы.
На самом деле примитивная магия дарует своему адепту поистине колоссальное могущество. Редко какая дисциплина может даже примерно похвастаться чем-то подобным. В теории, как ни смешно, она является ключом к поистине необъятной силе.
Звучит как сказка — для какого-нибудь доморощенного великого пластилина, мечтающего управлять миром... Но не всё так просто, разумеется; будь всё просто, этот мир уже рухнул бы в пропасть. Есть и обратная сторона: примитивная магия крайне сложна в управлении. Особенно для людей, но, если честно — вообще для всех. Её адепт вручает себя непознаваемому на блюде и говорит: “Я — твой проводник. Делай же со мной, что пожелаешь.” На самом деле, “делай из меня, что пожелаешь” тоже некоторым образом входит в сделку, но тут уже всё зависит от конкретного случая. В отличие от грязных практик призыва низших сущностей, примитивный маг всё же не жертвует своей волей и личностью… преимущественно. Но при этом всё равно меняется. Потому что невозможно соприкоснуться с Бездной — и не измениться.
Разумеется, эта связь работает в обе стороны. То есть, адепт примитивной магии может в любой момент по своему желанию стать воротами для силы. После определённого порога вовлечённости это — не проблема.
Основная проблема заключается в том, чтобы суметь процесс контролировать. Именно тут скрыт краеугольный камень, причина, по которой обучение примитивной магии для людей — одно из самых длительных. И, несмотря на весь современный прогресс — самых опасных. До пяти процентов студентов погибает либо на высших ступенях обучения, либо в первые месяцы работы. Для мирного времени это крайне высокий показатель.
Но так было не всегда. В те времена, когда вся магия была примитивной, жрецы и шаманы проходили длинный путь. Они жили очень долго — те два процента, что выживали. Это было частью игры. Считалось, что адепт, ступая на путь магии, принимает риски. Хочешь колдовать — считай, что смерть всегда рядом с тобой. Это единственный способ выжить: доверься магии и играй.
Именно по таким правилам обучали Наль. Именно так она действовала теперь.
Я задумчиво наблюдала за тем, как пауки расползаются во все стороны, растут на глазах, обретают объём. Я ждала.
Возможно, я была слишком добра с этими детками. Возможно, им следует раз и навсегда усвоить, с чем они на самом деле имеют дело.
Пауки росли. Ученики реагировали по-разному: кто-то упал в обморок, кто-то бился в истерике. Жденек пытался открыть собственную внутреннюю дверь; не слишком успешно, но я оценила попытку и сделала пометку, что с ним стоит заниматься усерднее. Бадина и ещё несколько студентов попытались создать защиту.
Молодцы, что уж.
Я дождалась драматического момента, когда кольцо из пауков сомкнулось вокруг малолетних идиотов, и спрыгнула с потолка, преграждая теням путь.
— Пошли вон.
Они зашевелились, заворчали.
— Мы пришли на зов нашей Жрицы… — шелестело в щёлканье жвал. — Мы пришли покарать тех, кто оскорбил её… мы пришли отведать их мясо… не тебе стоять на нашем пути, полукровка…
Я мысленно порадовалась, что детки едва ли могут разобрать эти слова.
— Это моя земля, — сказала я теням. — Здесь нет вашей власти.
