Потому я только пожала плечами, ничего не сказав. Пусть думает, что сама хочет.
— Ну вот, — сказала Юльяна, по-своему интерпретировав моё молчание. — И я завидовала, бесилась, злилась, а потом говорила себе: “Зато я замужем”. Но с каждым новым скандалом верить в то, что это такая уж удача, было всё тяжелее. Приходили мысли, что ты могла быть права, но я гнала их от себя. И в какой-то момент твёрдо решила помириться с мужем. Пошла домой пораньше, решила, что перетерплю, извинюсь за то, что сбросила на него детей и домашние дела. Мы сядем, поговорим…
— Я так понимаю, тут было какое-то “но”? — уточнила я осторожно.
Вообще завязка очень напоминала анекдот о супружеской измене. Что-то вроде “Возвращаюсь я пораньше с работы…” Но, глядя Льяне в глаза, я видела, что всё вряд ли настолько просто.
— Дома меня ждал сюрприз, — сухо сказала Юльяна. — Не особенно приятный. В общем-то, я привыкла к воплям и идиотским обвинениям, но это… Короче, свекровь копалась в моих вещах. И нашла заначку.
— Оу, — я потрясённо покачала головой. — Она украла у тебя деньги?
Льяна устало вздохнула и уставилась на сырник так, будто рассчитывала обнаружить в нём смысл жизни.
— Ты знаешь, что Бордис перебивается подработками, — сказала она с подозрительно виноватой интонацией. — Он получает не очень много, у него такой период… уже три года такой период, собственно. По идее, у нас общие деньги. И тратиться они должны на важные вещи. На детей, на быт, на еду… На всё вот это вот.
Я начала понимать.
— На всё — но не на тебя.
Она как-то нервно хмыкнула.
— Ну, это взрослая жизнь, разве нет? Всё ради детей, всё ради семьи. Это нормально.
Я на это спорное заявление только скептически выгнула бровь, но перебивать не стала.
— Так вот, это всё понятно, — сказала Льяна. — Но тут получалась интересная штука. За то время, что я работаю в нашей Академии, мне несколько раз повысили зарплату. И каждый раз я думала: ура! Вот теперь мне будет оставаться на свои хотелки! Но странное дело: сколько бы денег я ни приносила, они всё равно уходят. На посиделки Бордиса с друзьями, на игрушки детям… и не считай меня ужасной, но — зачем ребёнку пятый по счёту корабль на магуправлении, если он сломал предыдущие такие же? Я возмущаюсь — мама плохая, злобная. Бордис покупает дурацкую цацку — папа хороший. И ничего, что на это уходят мои деньги!
— Дети, как правило, этого не понимают, — отметила я. — Детское восприятие эгоистично. Особенно в случаях, когда взрослые не особенно стремятся над этим работать.
По мере того, как я говорила, в глазах Юльяны отчётливо проявлялось облегчение. Вот уж… она что, всерьёз думала, что я её осуждать в такой ситуации буду?!
— Да, — сказала она. — И ты же помнишь, когда мне дали служебное жильё? Мне оно было без надобности, потому я сдала его аспиранткам.
— Знаю. Но…
— Я не сказала об этом мужу. А деньги… часть относила в банк, часть прятала у себя в шкафу со средствами гигиены. Вроде как заначка на всякие мелочи вроде причёски или бельишка. Что-то, о чём я не должна буду отчитываться. И вот, эта старая грымза полезла даже туда. И нашла деньги. После чего, понятное дело, присела на уши Бордиса и накрутила его. Я ворую из общей казны, я трачу деньги на любовников и всякую роскошь, я обираю собственных детей… ну, ты поняла.
— Я поняла, что это чушь собачья, — сказала я строго.
Льяна прикрыла глаза.
— Чушь или нет, но я и правда ему врала. Этого не отнять. И я... просто сбежала, — сказала она устало. — Я чувствовала себя такой жалкой. Совсем раздавленной. Пришла снова ночевать на работу — а там этот мальчишка. Привёз мне в подарок с практики морской каменный цветок.
— Ух ты, — я задумчиво покосилась на Льяну. Недешёвый подарок… совсем уж кому попало такие не дарят.
Она передёрнула плечами:
— И тогда я просто постаралась вспомнить… а когда мне в последний раз муж что-то дарил? И я не смогла, Джан. Веришь?
— Верю, — тихо ответила я. — Но не думаю, что дело в подарках.
— Нет, не в них, — Юльяна усмехнулась. — Но мне важно было почувствовать себя женщиной. Да что там — человеком! Существом, которое имеет значение само по себе, а не только как штамповщик бабла. Знаешь, что я тебе тут скажу? Мне очень часто по жизни приходилось слушать жалобы баб на тему: вот сижу я детьми, а он, сякой-такой, приходит с работы, прячет от меня деньги, а потом ещё и любовницу молодую завёл… А я вот теперь понимаю на своей шкуре, почему мужики в таких ситуациях заводят молоденьких любовниц. Вот такая ирония.
Я задумчиво кивнула. Что есть, то есть…
— В общем, я смотрела на этот цветок и думала: а какой Бездны? И решилась. У нас с мужем уже давно ничего толком не было. Я приходила с работы измотанная, он уставал от детей… Он требовал завести няню на полный рабочий день. Я была согласна только при условии, что он станет работать и будет за эту няню платить. Его ещё потому так застегнуло, когда он эту заначку увидел… Так что да, у нас ничего толком не было. И я… Ну ты понимаешь.
— Понимаю, — вздохнула я. — Хотя не ожидала от тебя прямо развода, если честно.
— Я тоже от себя не ожидала, — пожала плечами Льяна. — Но правду говорят, наверное, что после ночи с хорошим любовником в башке проясняется. И я вот встала, сделала себе кофе и поняла, что дальше так продолжаться просто не может. Я не буду врать, что я вся такая в белом а муж весь такое говно. Но я устала, правда. Устала ждать, пока он найдёт-таки нормальную работу; устала слушать, что я должна заниматься бабскими делами после суточной смены; устала от его вечной мамы; устала от потреблятского отношения собственных детей. Где-то здесь край, понимаешь, Джан? И я подумала: с меня хватит. Мне сорока нет, я очень молода. Большинство нормальных магов в этом возрасте ещё строят карьеру, обзаводятся семьёй и детьми только годам к семидесяти… Но я чувствую себя старухой. Нормально ли это? И я сразу из Академии пошла в Дом Советов и написала заявление о разводе.
Я задумчиво посмотрела на неё.
— И как твои отреагировали?
— А как они могли? Плохо. Растрезвонили всем, что я разрушаю брак. Свекровь написала моим родителям, моя родительница обещала приехать и наставить меня на путь истинный. Детям объяснили, что я ужасная мать и из-за меня у них не будет полноценной семьи… Они кричат, что любят папу и ненавидят меня, — голос Льяны дрогнул. — Как оно, а? Я работала день и ночь, чтобы у них было всё, но я теперь самая плохая…
