Выглядела она при этом очень задумчивой, и я в который раз отдала должное Ворату: правильную, ой правильную историю он выбрал…
— Осудили бы, если бы успели поймать, — усмехнулся Ворат.
— Сбежал? — спросил кто-то.
— Если можно так выразиться. Туда, откуда не возвращаются… Он осел в другом городе, открыл снова практику и начал лечить пациентов своим “чудесным методом”. А вот что из этого вышло, вам расскажет профессор Лофф. В конечном итоге, именно в деле по этой истории мы с ней впервые встретились. Марджана, прошу вас!
— Благодарю, — я широко улыбнулась Ворату и встала за кафедру. — Итак, господа студенты. Те из вас, кто пойдёт после магического совершеннолетия на специализацию к профессору Ворату, на направление “Ментального здоровья”, будут использовать подавленные воспоминания для лечения пациентов. Тем, кто выберет профессора Мельнофф и его “Судебную менталистику”, эти техники понадобятся для обвинительных, доказательных и оправдательных практик: призыв воспоминания в спорных и сложных делах используется часто. А вот те, кто пойдёт ко мне на “Примитивную магию”... нам с вами, ребята, придётся охотиться на воплощённые воспоминания. В тех случаях, когда ситуация выходит из-под контроля… Как и произошло почти десять лет назад в городе Джай-тэйн, нашей торговой столице.
Я демонстративно развела руки, и тени на стенах аудитории преобразились, повторяя очертания города и домов. Немного пижонства, но — почему бы и нет? Деткам нравится. Даже драконьим. Вон с какими восхищёнными лицами сидят!
— Я тогда входила в состав официальной экспедиции — налаживала связь с Матерью Храма Мордего.
— У-у, — послышалось уважительное. Я отметила, что драконы удивлённо переглядываются. Неужели не знали?
— Как вы понимаете, экспедиция была… весёлая. С огоньком и выдумкой. И поначалу, когда меня от неё попытались оторвать, я была недовольна. И хотела отказаться. Вот только сообщение о гибели ста тридцати гражданских и семи примитивных магов заставило меня передумать.
54
По аудитории пронеслись изумлённые вздохи. Я усмехнулась.
— Да, я временно прервала миссию и отправилась в соседний Джай-тэйн, изучать улики. У меня был на руках убийца, приходящий с ночью и туманом, неуязвимый для любого оружия, способный проникать в чужие сновидения, играющий с жертвами по несколько дней. Как видите, полный набор признаков. Рабочая версия гласила, что это дело рук фомора. Что же, логичное предположение в таких обстоятельствах. Подозревали даже меня — до того, как я смогла предоставить стопроцентное алиби… Но, навестив места преступлений и изучив магический след, я пришла к выводу — это не фомор, нет. Но нечто, очень желающее стать фомором. Но что это могло быть? Было ясно, что это некая ментальная конструкция, разожравшаяся просто до необъятных пределов и мечтающая о свободе. Но специфика слишком неоднозначная. Воплощённое сновидение? Это была самая жизнеспособная версия на тот момент. Но с тем же успехом это могла оказаться, например, эротическая фантазия.
В аудитории раздались смешки.
— И что это? — поднял брови Ворат. — Смешно вам? Эх, чую, будет мне кто-то сдавать основы менталистики полового влечения по новой…
— Давайте не будем доходить до таких крайностей, — я ободряюще улыбнулась притихшим студентам, прекрасно зная, как сложно сдавать Ворату эту конкретную тему. Особенно для девочек. — Но всё же не забывайте, что некоторые фоморы, вроде тех же змеев-селенти, были изначально просто эротическими сновидениями и фантазиями. Которые сумели обрести материальность. И самостоятельность.
— Разрешите обратиться! — подал голос один из студентов-вивернов.
— Разрешаю, — поощрительно кивнула я, уже догадываясь примерно, какой будет вопрос.
— А фоморы вашего вида… от чего они произошли?
— От болотной трясины, лесной тьмы, лунного света и полночного тумана, что клубился над мёртвой водой, — сказала я спокойно. — По семейному преданию, именно из этого материала Богиня Мора сотворила нас когда-то.
— То есть, вы из тех, изначальных фоморов? Что были до людей?
— Я лично — нет. Но моя бабушка — да. Она — болотная ведьма, Одноглазое Лихо.
— Как та, что убила пару Первого Императора?
Ой. То есть, совсем ой.
И что я должна говорить? Соврать? Сказать правду?! Волос и Мора, вот ведь… И как это я не подумала, что этот вопрос может подняться!
— А не слишком ли ты разговорился, Джумин? — ледяной голос Или резанул воздух, как клинок. — Думаешь, о чём спрашиваешь? Или язык лишний?
Виверн смешался:
— Простите, я…
— Присядьте, — попросила я мягко. — Продолжим. Итак, не было возможности определить, какая именно ментальная конструкция убивает людей. Одно было ясно: у этой сущности довольно высокий интеллект. Она подстерегала тех, кто мог представить ей опасность, заранее. Так, самый сильный в городе примитивный маг был убит в постели у своей любовницы. Вместе с этой самой любовницей, её ребёнком и всеми домочадцами. С остальными моими коллегами дело обстояло точно так же. Обдумав это, мы с единственным оставшимся в городе мастером примитивной магии решили ловить эту тварь на живца. Параллельно с тем мы пытались сделать то, что дало бы нам ключ к разгадке — то есть, отыскать нулевую жертву…
Я примолкла, отметив очень странный блеск в глазах Дина. Н-да, обычно я рассказываю эту историю целиком. Включая эпизоды со спятившим особняком, где мне оторвало руку, ловлей на живца, внутренностями в посылке, падением в Бездну со спятившей тварью на шее… но в этот раз, наверное, стоит всё же промолчать.
— Не буду вдаваться в скучные подробности, — улыбнулась я невинно. — Скажу только, что остановить то существо было очень непросто — оно имело все шансы стать полноценным городским фомором. Молодым и голодным. По счастью, этого удалось избежать... А началось всё за много лет до тех событий. И достаточно банально: с маленького мальчика. Очень богатого, талантливого, но, увы, невезучего. Ибо не повезло ему родиться в весьма своеобразной семье. Отец его был землевладельцем, одним из самых состоятельных людей в городе, другом местного мэра… и, к сожалению, клиническим психопатом. С привычкой насиловать и убивать людей в своей маленькой тайной комнатке. Впрочем, как это часто бывает, к членам своей семьи агрессии — равно как и любви, разумеется — маньяк не проявлял. Супруга его тоже не отличалась душевной теплотой. Скорее всего, она знала о пристрастиях мужа — или, как минимум, догадывалась. Но до тех пор, пока у неё имелся статус самой богатой женщины в городе, она была готова мириться со “странностями” благоверного.
Я покачала головой, снова вспомнив дневники той женщины.
— Как вы можете догадываться, оба этих чудесных человека не отличались особенным чадолюбием. Так что главным и любимым существом в жизни их сына была нянечка, эмигрантка с отсталых островов. Её описывали, как весьма мягкую, любящую детей, отзывчивую женщину… Но в какой-то момент произошла трагедия. Наследник играл в прятки и забрался в неурочный час довольно далеко от детской. Няня пошла его возвращать. Как на грех, именно в этот день одна из жертв сумела вырваться из волшебной комнатки. Была она в полуразобранном состоянии, уйти смогла недалеко, но столкнулась с мальчиком и его нянечкой. Разумеется, судьба несчастной няни после этого была решена. Отец убил её на глазах сына, а после взял с него ментальную клятву — молчать об увиденном. Всегда.
