Александр Александрович Зиновьев. «Исповедь отщепенца»
Основоположника эволюционного учения Чарльза Дарвина (1809–1882), английского натуралиста и путешественника, и Фридриха Энгельса (1820–1895), немецкого философа, одного из столпов марксизма, друга и единомышленника Карла Маркса (ими вместе был написан «Манифест Коммунистической партии») объединяет лишь одно – интерес к проблеме происхождения человека. И об этом стоит поговорить.
1859 год. В Англии выходит сочинение Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора». В ней он одним из первых обосновал идею о том, что все виды живых организмов эволюционируют во времени и происходят от общих предков.
Книга стала явным бестселлером. Что тут поднялось! Широкой публике стало ясно, какие выводы подсказывает эта эпохальная книга. Смириться с эволюцией растений и животных – это еще туда-сюда. Человек давно занимается селекцией растений и животных. Все это было приемлемо. Но как быть с человеком? Кто его дальние предки? Неужели он произошел от омерзительных, вечно чешущихся волосатых обезьян?
Это уж было слишком! Говорят, одна викторианская дама высказалась тогда так: «Будем надеяться, дорогая, что это неправда, но, если все-таки… тогда надо молить Бога, чтобы это обстоятельство не стало достоянием гласности».
А самое-то смешное, что Дарвин в своей первой книге о происхождении человека, вопреки общему мнению (в основном среди тех, кто так и не смог дочитать фолиант Дарвина хотя бы до середины), не обмолвился ни единым словом. Приписывать Дарвину мысли о предках-обезьянах – великое, хотя и довольно-таки распространенное заблуждение. Лишь в конце своего труда он в нескольких словах высказал надежду, что, дескать, в будущем откроется поле исследований и о происхождении человека.
Как отнеслись к книге Дарвина ученые? Эрнст Геккель вспоминал, что услышал от друзей «об удивительной книге сумасшедшего англичанина, которая производит сенсацию и ставит кверху дном все существовавшие дотоле взгляды на первоначальное происхождение животных видов».
По возвращении в 1860 году из Италии в Берлин Геккель встретился «с сильнейшей оппозицией против труда Дарвина… Знаменитые тогдашние корифеи биологии… все сходились на том, что дарвинизм – это только фантазия взбалмошного англичанина и что это “шарлатанство” будет скоро забыто».
А что Дарвин? Он молчал 12 лет и только в 1871 и 1872 годах публикует две новые книги – «Происхождение человека и половой отбор» и «О выражении эмоций у человека и животных». Это был осторожный ответ на смелые и скоропалительные заявления Фохта и Геккеля об обезьяньем происхождении человека.
Дарвин утверждал, что человек произошел от обезьяны путем длительной эволюции. В ходе борьбы за существование выживали сильнейшие особи и виды, они наследовали лучшие черты от своих родителей. Тут у людей появлялись новые качества. «Те, которые были крепче и лучше, имели в данном ряду поколений наибольший успех и выживали в большем числе».
Таким образом, Дарвин постарался ответить на вопрос ПОЧЕМУ обезьяна, хоть и медленно, хоть и с большим трудом, но превращалась в человека. Виноват был половой отбор! А вот у Фридриха Энгельса на этот счет было несколько иное мнение.
Энгельс выдвинул так называемую «трудовую теорию антропогенеза» в статье «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» (датируется 1873–1876 годами). Он писал:
«Развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему, стали более частыми случаи взаимной поддержки, совместной деятельности для каждого отдельного члена. Короче говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу. Объяснение возникновения языка из процесса труда является единственно правильным».
Сначала труд, а затем вместе с ним членораздельная речь – вот главные стимулы, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг.
Энгельс – автор знаменитой «триады» – «мозг, прямохождение, рабочая рука». Он полагал, что очеловечение обезьян началось с того, что они перешли к прямохождению. Тут у них освободились руки, и они начали трудиться, поэтому-то стал расти и развиваться их мозг.
Большое достоинство трудовой теории – ее системная всеобщность. Она попыталась объять все, а не просто декларировала себя, как другие концепции. Так сказать, везла весь научный тарантас, пока это ей удавалось. Другие гипотезы обычно однобоки.
Недостатки же «трудовой теории» в том, что тут отсутствуют «пусковые механизмы». К примеру, Энгельс не смог объяснить, почему же обезьяны перешли к прямохождению. Не объяснил он и то, зачем обезьяноподобным предкам человека понадобился труд в качестве основной поведенческой характеристики.
Виктор Викторович Тен в книге «Прощай обезьяна» подчеркивает, что так называемый «труд» человека был особого свойства. Он отмечает, что многие животные трудятся. Возьмем муравьев, которые культивируют тлей. Они занимаются «животноводством» не менее грамотно, чем люди.
Виктор Тен подчеркивает: труд у животных обязательно закрепляется в инстинкт. И Тен продолжает:
«Рабочий муравей без труда существовать не может. Он живет, чтобы трудиться. Человек, наоборот, трудится, чтобы жить. Если бы у людей был инстинкт труда, то все люди, живущие на нетрудовые доходы, давно вымерли бы. А они процветают. Живут лучше большинства трудяг. У людей есть другой инстинкт – творческий. Они гибнут и сходят с ума без новых впечатлений. Пожизненная камера-одиночка страшнее смерти. Творчество – это не обязательно сочинение стихов. Творческое отношение к жизни не всегда означает создание чего-то нового. Хитроумный вор – тоже творец. Гений общения, которому подражают, создает новые манеры и тем самым творит культуру. Человек, способный оценить новое в искусстве, – творец, ибо художники начинают ориентироваться на него. Скорее всего, стадии инстинктивного труда в прошлом человечества вообще не было, а иначе в нашей психике остались бы ментальные следы в виде “трудовой зависимости”».
1.6. Ранние HOMO
…Деревья исчезли и обезьяны очутились на земле независимо от их желания. Те же из них, которые не приспособились к изменившемуся образу жизни, вероятно должны были погибнуть. Это могло случиться со многими обезьянами, но одна ветвь обрела, благодаря счастливому стечению обстоятельств, иной путь в качестве новой формы.
Немецкий антрополог Ганс Вейнерт (1887–1967). «Происхождение человечества» (книга вышла в 1932)
При всем разнообразии гипотез, объясняющих появление людей, во главу угла почти неизменно ставятся два события, которые, как считается, имели ключевое значение для начала процесса гоминизации. Эти события – переход части высших обезьян (гоминоидов) от преимущественно древесного образа жизни в лесах к преимущественно наземному существованию в открытых или мозаичных ландшафтах, и освоение ими прямохождения. …Если бы удалось объяснить, что именно привело к смене среды обитания, что обусловило изменение способа передвижения, и, главное, почему эти два события сделали невозможной (или недостаточной) адаптацию обычным биологическим путем, подтолкнув к реализации культурного (то есть, прежде всего, интеллектуального) потенциала, то главную проблему антропогенеза можно было бы считать в общих чертах решенной.
