Тема города как символа новой эпохи еще в конце прошлого века (урбанизация тогда лишь пробовала свои силы) возникала в произведениях поэтов (к примеру, бельгийский поэт Эмиль Верхарн в 1895 году выпустил сборник «Города-спруты») и прозаиков. Городской «пейзаж» удачно изображен и в романе Музиля. Писатель иронизирует, создает сатиру (или точный портрет?) грядущей жизни землян:
«…едят на ходу, развлечения собраны в других частях города, и опять же в каких-то других стоят башни, где находишь жену, семью, граммофон и душу. Напряженность и расслабленность, деятельность и любовь точно разграничены во времени и распределены после основательной лабораторной проверки…».
Города, они навязывают человеку свои строгие предписания, свой «символ веры», свою волю, законы, порядки, урезают, ограничивают его права и возможности.
10.8. Эйкуменополис
Град-осьминог,
Грозен и строг,
Встал над равниной и пашней.
Бельгийский поэт Эмиль Верхарн. «Города-спруты»
В свое время в одной из своих популярных статей советский экономикогеограф, доктор географических наук Вадим Вячеславович Покшишевский (1905–1984), чтобы рельефнее, ярче представить (словно бы «со стороны») все своеобразие современного крупного города, как биологической среды обитания людей, вообразил себя как бы автором фантастического романа на «космическую тему». Он сочинил донесение инопланетян о наших земных городах, обнаруженных на «третьей планете, обращающейся вокруг звезды МХ-328/75».
Инопланетные исследователи подробно описывают невысокие бугорчатые наросты над поверхностью планеты, имеющие ячеистое строение и представляющие собой скопления железа, меди, алюминия, кальция и других веществ. Излагают особенности проб воздуха (в сравнении со средним составом атмосферы на планете). Сообщают о высокой интенсивности циркуляции электрических токов внутри этих наростов, про довольно мощное излучение электромагнитных волн, скудость флоры и фауны.
Город – это не только громады зданий, но и сложное переплетение проводов, труб всех диаметров, рельсов, асфальтовых лент. Город, пишет Покшишевский, – это особая «машина в действии». По его видимым и невидимым артериям мчатся электроны и молекулы газа, движутся струи чистых и сточных вод, бегут автомобили, спешат пешеходы. И все это запускает и держит в безостановочном движении не только энергия всех видов, но и сам человек. Покинутый людьми, город быстро стал бы свалкой строительного мусора и ржавого железа.
Деятельность горожан, их перемещения, контакты с «соседями» – все это напоминает знакомое по курсам физики броуновское движение мельчайших частиц. Толпы людей, собранные в цехах, школах, учебных аудиториях, растекаются по городским пространствам. И только методами статистической физики можно подсчитывать, сколько горожан-«молекул» отправится в музеи, магазины, сколько их задержится в своих квартирах и какое число влюбленных пар будет бродить по вечерним улицам и бульварам…
В городе очень заметна одна из основных черт Второй природы – ее неуправляемость, стихийный характер ее развития. Городская среда дает хороший пример того, что мир вещей и машин живет своими законами, жизнью, все больше ускользающей из-под контроля человека. Главным образом, видимо, потому, что, как выразился один тонкий мыслитель, «хотя человек и может делать, что хочет, он не может решить, чего ему хотеть».
Рост городов неудержим. В нормальном городе (тут, впрочем, следует отметить, что понятие «город» до сих пор не получило надежного и достаточно полного научного определения) жители не должны тратить на поездку до работы, в один конец, больше 20–30 минут. Такова длина «коммуникационного шага» в Нью-Йорке, Париже и в других крупных городах. Но вот в Москве, считают, она первой нарушила этот неписанный закон, эти временные транзитные лимиты давно превзойдены. И потому наша столица давно уже, среди специалистов, собственно, не считается за город, в научном смысле этого слова.
А между тем кривая урбаакселерации все круче поднимается вверх. По данным ООН, в конце XX века в городах жило вдвое больше людей, чем их было в 80-х годах XIX столетия. В развитых странах на долю городов приходится три четверти всего населения, в развивающихся – около половины. Причем города достигли грандиозных, умопомрачительных размеров.
В 2000 году список их, таков был прогноз в конце 80-х годов, должен был возглавить Мехико с населением 31 (!!!) миллион человек. Далее должны были следовать Сан-Паулу (25,8 миллиона), Токио (24,2 миллиона), Нью-Йорк (22,8 миллиона), Шанхай (22,7 миллиона)…
Экспансия городов, завоевание ими все новых и новых земель поражает воображение. Русский писатель Владимир Федорович Одоевский (1803–1869) в романе-утопии «4338-й год» предрекал время, когда Москва с Петербургом сольются в один громадный город. Кажется, до этого не так уж и недалеко. Во всяком случае, «мегаполисов» на планете предостаточно. Это, скажем, высокоурбанизированная полоса вдоль Атлантического побережья США от Бостона до Вашингтона, протянувшаяся на тысячу километров, где живет 40 миллионов горожан. Это индустриальная область Рура в Западной Германии. И Токио, охвативший Иокогаму, Кавасаки и еще добрую сотню городов. И Донбасс, вобравший вместе с шахтами, заводами десятки прежде отдельных крупных городов Украины.
Расплываясь, подобно чернильной кляксе, города захватывают все новые территории, тесня леса и пашни, неудержимо стягивая человечество под свои крыши. И уже начались разговоры про эйкуменополис – Всемирный город, глобальную агломерацию поселений городского типа. Так стихия городов добавляет сочные мазки в общую панораму перемен, охвативших весь земной шар, перемен, стремительность которых не может не поражать воображения.
10.9. Всепланетный марафон
«Педаль акселератора столь сильно прижата в последние годы, – высказался один из видных социологов Запада У.Беннис, – что ни одно преувеличение, ни одно какое бы то ни было вздорное утверждение не может реалистично описать весь ритм и размах изменений… По существу, лишь гипербола оказывается истиной».
Статистика утверждает, что в последние годы на планете исчезает от 1 до 10 видов животных (позвоночных и беспозвоночных) ежедневно и по одному (а возможно, и больше) виду растений – еженедельно. И есть подозрение, что на стыке тысячелетий дни и недели уже превратились в часы!
Человеческий организм, считают медики, всей историей своего развития приспособлен лишь к миру малых скоростей. А скорости, достигнутые наукой и техникой, значительно превосходят быстроту протекания нервно-психических процессов у человека средних способностей (да и у гениев тоже!), и мы недаром обращаемся за помощью к ЭВМ. Не случайно некоторые зарубежные психологи и социологи опасаются, что наша психика не сможет безнаказанно выдерживать стремительный темп жизни, свойственный современной технической цивилизации.
Что же подстегивает, гонит человечество? Заставляет людей против своей воли участвовать в этих диких скачках? Поднимает с постели ни свет, ни заря и бросает в водоворот событий? Ответ? Быстрота технических изменений, стремительное развитие второй природы, ее скорый рост, частая смена ее облика.
