— Старый семейный артефакт, — прохрипела я и выразительно закашлялась.
— Ваше Сиятельство, не мучайте мисс Мэннинг, — всполошился Песцов. — Я же вам уже говорил, что у неё непростые отношения с магией. Старые семейные тайны, которые она не хочет, да и, скорее всего, не может выдавать посторонним, понимаете?
— Да, — я кивнула, соглашаясь с Песцовым и поправила шаль, которая уже не просто колола, а начинала душить.
— И всё же я настаиваю, чтобы вы на время пребывания в моей губернии были моими гостями.
Соболев говорил с радушной улыбкой, но что-то подсказывало, что отказаться будет не так просто. Да и не звучало это приглашением, скорее, приказом.
— Ваша Светлость, мисс Мэннинг едва держится на ногах.
— Не думаю, что полиция примет это во внимание, — заметил Соболев. — А в моём доме вы будете избавлены от назойливых визитёров. И допрос будет лишь формальным. В конце концов, никто не пострадал.
Не могу сказать, что меня расстроила гибель двух крэгов, но по нашей легенде погибла ни в чём не повинная горничная мисс Мэннинг. И это о ней говорят сейчас «никто»?
— Хм…
— Из ценных членов общества, — правильно понял меня Соболев. — Горничную найти куда проще, чем вторую мисс Мэннинг. Я очень рассчитываю, что за время, проведённое в моём доме, вы оправитесь в достаточной степени, чтобы я смог услышать голос, который называют золотым. Одевайтесь. Я распоряжусь, чтобы ваши вещи отвезли ко мне.
— Мисс Мэннинг выразила желание вернуться в Англию, прервав турне, — с кислой миной сказал Песцов.
Но Соболев уже дёргал сонетку, вызывая коридорного. Оставлять нас с Песцовым без присмотра он не собирался.
— Я не могу позволить, чтобы дама уехала от нас в таком состоянии, — заявил князь. — Пусть не магией, но народными средствами мы вернём ей голос. Я настроился услышать концерт, и я его получу.
Боже мой, что же делать? Уехать, пока я выдаю себя за больную, не дадут. Но даже если я притворюсь, что голос вернулся, оперные арии не исполню, как бы меня ни уговаривали, а Соболев, кажется, и без того полон сомнениями в моей личности…
Глава 16
Собственно, мне даже не дали самой собраться. Князь заявил, что поручит упаковать и привезти мои, точнее, мисс Мэннинг, вещи и что ручается, что оттуда ничего не пропадёт.
— Ни одной ленточки не будет утеряно, уверяю вас, дражайшая мисс Мэннинг. Всё будет собрано и доставлено в целости и сохранности.
Он говорил столь убедительно и улыбался столь дружелюбно, что появилась твёрдая уверенность: все вещи буду осмотрены, и не на раз. Боже мой, а ведь я даже не знаю, что там лежит! Вдруг мисс Мэннинг возила с собой что-то компрометирующее, да ещё в крупных объёмах? С другой стороны, если даже употребление кокаина не считается чем-то предосудительным, то что такого у неё могло быть в багаже? Что в России может быть запрещённым?
Я бросила отчаянный взгляд на Песцова, тот и сам казался растерянным, но тем не менее пришёл на помощь:
— Ваша Светлость, не лучше ли позволить мисс Мэннинг отдохнуть хоть немного, поужинать, принять ванну.
— У меня в её распоряжении будет ванна куда больше. И горничная. И целитель. Я всё же настаиваю, чтобы вас осмотрели, мисс Мэннинг. Такое потрясение не могло пройти бесследно. Я не хочу, чтобы мир потерял прекрасную певицу.
Приоткрытая форточка заманчиво манила. Появился соблазн перекинуться и сбежать, оставив все проблемы на Песцова. Он талантливый, непременно что-нибудь придумает для спасения собственной пушистой шубки. Останавливала только неуверенность в том, что удастся выбраться из города, и уверенность в том, что с документами придётся распрощаться.
В дверь постучали, и после командного «Войдите» от Соболева на пороге возник коридорный и, нервно дёргая глазом, проблеял, что сани уже поданы к входу. Блеянье получилось столь выразительное, что невольно закралось подозрение, не Овечкин ли он. С другой стороны, не будет же гордый представитель звериной фамилии работать на столь неприметной должности? Или это зависит от самой фамилии, и Овечкины и Барановы могут работать где угодно без урона звериной чести?
— Мисс Мэннинг, прошу вас, — предупредительно сказал Соболев. И даже улыбнулся, хищно так.
— Простите, но я вынуждена отказаться. Я устала и нуждаюсь в отдыхе, — почти невежливо ответила я, изо всех сил напрягая горло, чтобы говорить как можно неразборчивее. Увы, на певучее контральто мисс Мэннинг мой голос не походил ни в малейшей степени.
— Отдохнёте в моём доме.
Соболев уставился на свою руку, сжимая и разжимая пальцы, словно раздумывая, какое заклинание лучше применить. Я внезапно вспомнила плетение от ментального воздействия и использовала его на всякий случай на себя и Песцова. Не хотелось бы, чтобы сообщник выдал что-то, касающееся меня, и не важно, правду или свои домыслы. Домыслы было бы ещё хуже: подозреваю, что они ещё страннее правды.
Песцов сделал большие глаза, то ли заметив, что я на него бросила плетение, то ли, что более вероятно, пытаясь донести, что с князем спорить не стоит.
— Пойдёмте, же, мисс Мэннинг, — нетерпеливо сказал Соболев. — Всё, что нужно, сделают без вас. И вещи соберут, и за номер заплатят. Даже не беспокойтесь.
— Я бы хотела оставить номер за собой, — напротив, забеспокоилась я.
— К чему вам лишние траты, мисс Мэннинг? — по-доброму улыбнулся Соболев. — Когда будете уезжать, я распоряжусь, чтобы вас отвезли прямо к поезду, так что необходимости сохранять за собой номер у вас нет.
— Не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством.
— Помилуйте, мне в радость принимать столь красивую даму. Или вы боитесь, что не дойдёте? Тогда я распоряжусь, чтобы вас вынесли.
Последнее звучало уже открытой угрозой. Устроить скандал? Ни на миг бы не засомневалась, если бы не необходимость соответствовать облику мисс Мэннинг. Приличный скандал шёпотом не устроишь, а стоит мне заговорить чуть громче, и Соболев непременно поймёт, что английский язык мне неродной, что, в свою очередь, вызовет кучу ненужных вопросов. На Песцова я посмотрела весьма мрачно, он же лишь руками развёл. Я глазами показала ему на шкаф, на котором лежали жизненно необходимые мне учебники с документами. И если с учебниками я расстаться могла, пусть и с душевными страданиями, то без направления от Шитова моя жизнь усложнялась ещё больше. Как ни странно, Песцов понял, сделал пару мягких неслышных шагов к шкафу и даже нащупал нужное.
— Ваша Светлость, мои вещи тоже соберут? — как ни в чём не бывало спросил он.
— Разумеется, — бросил Соболев. — Не оставлять же мисс Мэннинг без дружеской… гм… поддержки близкого человека? Вы едете с нами.
— Я хотел бы захватить саквояж с самым необходимым сразу.
Песцов, прижимающий невидимые для остальных книги к животу, со стороны выглядел наверняка очень забавно, поскольку Соболев с трудом сдержал улыбку, когда на него взглянул. Но сдержал и довольно серьёзно разрешил:
