Он поднёс её ручку, в тончайшей кружевной перчатке, ко рту и нежно прикоснулся губами. Картина была идиллическая, но мне почему-то подумалось, что удовольствия ему вряд ли это доставило: целовать ткань наверняка не слишком приятно. Вдруг она пыльная или грязная? Словно в подтверждение моих слов Песцов неожиданно чихнул и с неприязнью посмотрел на меня.
— Филиппа, дорогая, уверен, у меня аллергия на вашу переводчицу.
— Возможно, это у вас так проявляется простуда? — невинно поинтересовалась я. — Бегали же вы где-то вчера весь день. А сейчас не лето. Подмёрзли, переохладились — и вот результат.
Мисс Мэннинг отскочила от Песцова как ошпаренная.
— Дмитрий, как вы могли подойти ко мне с инфлюэнцей? — возмутилась она. — Мне нельзя болеть. У меня гастроли и контракт. С вами контракт. Если я заболею, буду считать нарушением контракта вашей стороной, поскольку заразили меня вы. Уходите, и чтобы я вас не видела, пока не выздоровеете.
— Филиппа, да я совершенно здоров! — рявкнул Песцов так, что мне захотелось вжаться в стену и исчезнуть. — Не слушайте вы эту… свою переводчицу. Она вам ещё не того переведёт и придумает.
— Чихали же вы не просто так? — настороженно напомнила не желавшая успокаиваться певица. — Мне чихать никак нельзя.
— Ко мне в нос что-то попало. И это что-то — не инфлюэнца! — буркнул Песцов. — Филиппа, дорогая, давайте прогуляемся. А потом я отведу вас на обед в одно примечательное место. Уверен, вам понравится. А миссис Павлову мы оставим тут.
Он взглядом пригвоздил меня к стене, одним видом намекая, что если я брякну что-то неподходящее, то пришпилит по-настоящему и оставит украшать моей мумией данную гостиницу. Княгиня говорила, что кланы над законом, не хотелось бы проверять, насколько высоко они над ним расположились и могут ли поплёвывать вниз. И меня не успокоит даже то, что моя смерть ему даром не пройдёт. Рысьины не простят моё убийство какому-то там Песцову. И тогда точно выяснится, что я их Ильинска уехала именно с ним. А это непременно обидит Николая. Он точно поймёт всё неправильно.
— Анна, до обеда вы свободны, — милостиво кивнула мисс Мэннинг.
— До концерта, — поправил Песцов. — Милая, зачем она нам на обеде?
Ясно, он просто хочет на мне сэкономить. Я чуть презрительно улыбнулась, давая понять, что разгадала его задумку. Мелкая экономия, недостойная представителя крупного клана. На певичках-то он не экономит. Впрочем, я ничуть не расстроилась. День вчера выдался напряжённым, спать, перекинувшись в рысь я не рискнула, лишь чуть-чуть размялась утром. Зато сейчас они уберутся, и я побегаю по номеру. Или сначала купить мячик, а потом побегать?
— Хорошо, до концерта, — согласилась мисс Мэннинг. — Но если вы меня опять обидите, Дмитрий…
— Я? Вас? Филиппа, как вы могли такое обо мне подумать? — оскорбился Песцов. — А вот вы постоянно пытаетесь меня обидеть. Скажите спасибо, что я умею держать себя в руках…
— Хм… — Мисс Мэннинг выразительно подняла свои чётко очерченные брови. Говорить спасибо она точно не собиралась. — Дмитрий, так мы идём?
— Одну минуту, дорогая.
Песцов снял руку дивы со своего локтя, на которой та уже успела уютно устроиться, и опять поцеловал. В этот раз я заметила, что настоящим поцелуем там не пахло: просто лёгкий чмок воздуха прямо над тканью. Вот ведь… песец!
Тем временем Песцов деловито подошёл к портье и наклонился к нему, собираясь узнавать что-то втайне от нас. Подслушивающее плетение сорвалось с моей руки само, и мне оставалось только порадоваться, сколь быстро и точно оно теперь получается.
— Послушайте, милейший, — прошептал Песцов, двигая купюру невидного мне отсюда достоинства в сторону потрье, — не могли бы вы мне помочь в одном деликатном деле?
— Разумеется, — не моргнув глазом, ответил милейший, и купюра совершенно волшебным образом дематериализовалась со стойки. — К вашим услугам. Но если вы беспокоитесь о мисс Мэннинг…
— Что вы, что вы, мне не нужно подробностей её личной жизни, — сразу открестился Песцов.
— Так нет никаких подробностей, — с сожалением сказал портье, явно расстроенный, что сплетни не получается. — К мисс Мэннинг только цветы приносили, и те от театра.
— Я же сказал, речь не о ней, — раздражённо прошипел Песцов. — Меня интересует, кто в гостинице сейчас из наших, клановых.
— Только вы, господин Песцов-с, — угодливо склонил голову портье.
— Я про дам.
Песцов оглянулся, проверяя, не подошёл ли кто сзади убедиться в том, что кто про что, а он всё про дам. Я торопливо отвела глаза, чтобы он не понял, что я подслушивала разговор. А разговор занимательный. Понять бы, зачем ему к мисс Мэннинг ещё дамы? Ему что, одной не зхватает?
— Про дам? — удивился портье. — У нас сейчас из дам сейчас только мисс Мэннинг и её переводчица.
При этих словах Песцов опять обернулся на меня, но я уже была начеку и старательно притворялась, что изучаю картину на стене. Картина была так себе, мазня мазнёй, с нарушением перспективы и неестественными цветами, поэтому привлечь могла разве что дальтоника. Но изучала я её так, словно собиралась писать статью для местного «Вестника живописи», или как он там называется? Владимир Викентьевич получал только новостные издания да пару специализированных целительских, но я была уверена, что существуют журналы, посвящённые живописи, и вот им непременно нужны тематические статьи.
— Дмитрий, вы скоро? — проявила нетерпение мисс Мэннинг.
— Дорогая, маленький организационный вопрос, — он белозубо улыбнулся певице, показывая своё к ней расположение, и продолжил допытываться у портье: — А из женского персонала вы нанимали в последний месяц кого-нибудь нового?
— У нас за последние полгода никаких изменений в персонале не было, — твёрдо ответил портье, по виду которого становилось понятно, что он раздумывает, не вернуть ли купюру. — Мы абы кого с улицы не берём, платим хорошо, у нас за места держатся. И если у вас что-то пропало…
— Да я не о том, — махнул на него рукой Песцов. — Просто в воздухе витает что-то такое, неопределённое… Причём то витает, то нет.
В его голосе слышалось явственное огорчение, я же поняла, что оборачиваться в номере пока не стоит: этак понюхают некоторые гостиничный воздух, а потом придут ко мне по запаху, а я не для того сбегала из Ильинска, чтобы вернуться туда с Песцовым. Отводящий щит на второй ипостаси я долго не удержу. Вот ведь, нюхач какой нашёлся, а с виду почти приличный господин…
— Как вы думаете, Анна, о чём так долго говорит Дмитрий? — спросила уже у меня мисс Мэннинг.
— О женщинах, — уверенно ответила я, ничуть не покривив душой. — Смотрите, какие вдохновенные лица у обоих.
— И мне так кажется, — отметила мисс Мэннинг, согласившись то ли с моим мнением, то ли с вдохновенным видом переговорщиков. — Но о каких женщинах они могут так долго болтать?
