Я вздохнула.
— Проблема в том, Владимир Викентьевич, что я связана договором. Как только артефакт окажется у меня в руках, меня перенесёт к… — И тут я обнаружила, что имя с языка слетать не хочет. Подозреваю, что и написать его тоже не удалось бы. — А телепортация с артефактом может привести к неприятным последствиям. Поэтому сначала нужно, чтобы он приехал в Царсколевск.
— Он это кто?
— Тот, с кем я связана договором.
— А с кем вы связаны?
— Владимир Викентьевич…
— Не хотите или не можете говорить?
— Не могу, — кивнула я. — Поэтому нужно сначала проверить, действительно ли артефакт во мне. Признаться, я до сих пор сомневаюсь. И уже потом вызывать этого очень занятого господина.
— Как же вы на такое подписались? — укоризненно цокнул Владимир Викентьевич. — Елизавета Дмитриевна, нужно десять раз подумать, прежде чем давать подобные клятвы.
— Я и подумала. Во-первых, он мне помог, и очень. А во-вторых, выбора у меня особого не было. Хорошо, что в живых осталась.
Я невольно вздрогнула, вспомнив, как Ли Си Цин засёк нашу с Песцовым попытку удрать. И то, что у меня теперь такие же светящиеся глаза, не делает его лису менее опасной.
— Вот как? Н-да, Елизавета Дмитриевна, угораздило вас. Будем думать, как вас вытаскивать.
Мы вышли из университетской проходной и почему-то повернули совсем не в ту сторону, где дом.
— Владимир Викентьевич, нам сюда. — Я ухватила задумавшегося целителя за рукав. — Наш дом — там.
— Да помню я, Елизавета Дмитриевна. Дом там, но пустой. Нам мебель нужна.
— Какая мебель, Владимир Викентьевич? — закатила я глаза. — Нам нужно решить хоть часть проблем, а уже потом тратить ваши деньги. Подозреваю, их не так уж много.
— Лиза, у вас должна быть хотя бы приличная гостиная, — неожиданно заупрямился Звягинцев. — Вы — лицо клана. Что подумают о клане, если главе не на что будет усадить визитёра. Вы просто не понимаете, как это важно. Не спорьте. Остальное может подождать, это — нет.
Но кроме мебели в гостиную и ковра туда же, большого и неприлично дорогого, Владимир Викентьевич заказал ещё мебель для обоих спален, из-за чего мы чуть не разругались прямо в магазине. Уж свою спальню я посторонним показывать точно не собираюсь, поэтому моя честь как главы клана не заденется, если я посплю на том, что там стоит. В конце концов, я даже на полу могу поспать, свернувшись клубком, если этого потребуют обстоятельства. Звягинцев на эти мои слова особенно разозлился и заявил, что он, как целитель, не рекомендует спать на полу, а как лицо более взрослое и ответственное, не может позволить, чтобы я спала на кровати, которая вот-вот развалится.
— В конце концов, — в сердцах бросил он, — если вы не хотите побеспокоиться о собственном удобстве, подумайте о том, какие сплетни пойдут, если кто-то увидит вашу спальню.
— Владимир Викентьевич, но я не хочу вовлекать вас в лишние траты.
— Мои деньги — это мои деньги. — Он воинственно вздёрнул бородку. — И никто не будет мне указывать, на что их тратить. Из Ильинска мебель перевозить не рентабельно, я считал.
— Но вы выбрали очень дорогой магазин.
Это я предположила, исходя из расположения. Цены на мебель я не знала, но судя по проявившемуся смущению на лице целителя, попала в точку.
— Мне его рекомендовал Тимофеев. Елизавета Дмитриевна, я не пойму, о чём спор? Я заказал необходимый минимум.
В дом мы пришли надутые и обиженные друг на друга. Владимир Викентьевич сухо сказал, что он идёт готовить помещение, а я пока могу заняться чем-нибудь по дому, но уйти не успел, потому что появилась служанка, о которой мы оба благополучно забыли, и сообщила, что привела кухарку, которая раньше работала в этом же доме. Звягинцев задерживаться не стал, быстро обговорил жалование и сообщил, что она приступает к работе с завтрашнего утра. Лучше бы, конечно, с сегодняшнего вечера…
Но поправлять Владимира Викентьевича не стал, ушла к себе. Мефодий Всеславович проявился, лишь только я закрыла за собой дверь.
— Хороший дом, — вынес он вердикт. — Только защиты нет. Та, что была, развеялась почти совсем. Озаботиться бы.
Он прокашлялся, чтобы придать словам убедительности.
— Владимир Викентьевич собирался заняться, как будет время.
— Сам? Он же целитель.
— Сам, — подтвердила я. — У нас в клане нет специалистов по защите, а приглашать посторонних, сами понимаете…
Я неопределённо повертела руками, как бы показывая, что приглашённый специалист из чужого клана может сделать что-то не то с защитой нашего. Или наделать там дыр для своего. Вариантов много, и все — неприятные.
— Можно попытаться восстановить ту защиту, что была, — неуверенно предложил домовой. — Метстами даже целые куски есть. Подлатать да свести временной связкой. Я знаю, маги практикуют.
— Только я не знаю, — огорчённо ответила я. — Видите ли, Мефодий Всеславович, мои знания по магии слишком хаотичны.
И это я ещё очень мягко сказала. Но когда нет системы, когда что увидишь — то и твоё, всегда находятся пробелы в чём-то важном.
— За всё хвататься — ничего хорошо знать не будете, — сурово припечатал домовой. — Но временно защиту восстановить сможете. Хоть посторонний неожиданно не нагрянет.
— Только если вы мне поможете.
— Да чем я помогу? — изумился домовой. — Выискиваете целые куски, напитываете магией, соединяете в одну сеть с другими целыми кусками. Там связочка простенькая, вы знать должны, только растягивать придётся. Ну и выглядеть будет некрасиво. Так вы и не подряжались кружево плести.
— Почему кружево?
Я спросила, уже прикидывая, откуда можно начинать. Домовому удалось меня зацепить. Остатки плетений были совсем слабыми, не уверена, что их увидел бы Тимофеев или Звягинцев.
— Так у умелых магов плетения иной раз как кружево, — степенно ответил Мефодий Всеславович. — Взглянешь — и замрёшь в восхищении.
— Боюсь, с моими так не получится.
— Это пока, — оптимистично ответил Мефодий Всеславович. — Берётесь?
Я уверенно кивнула. Всё равно дел у меня особенно важных не было, а когда нет важных дел — появляются ненужные мысли. Пусть помочь Николаю я не могла, но не думать о нём было выше моих сил.
Обновлять чужое плетение оказалось неприятно. Словно касалась старой липкой паутины, которая по мере наполнения становилась гладкой и едва ли не звенела от напряжения. Оборванные нити болтались, да и просто дыр в этой паутине хватало. Через такие пролезет не только хомяк или морская свинка, но и крупная кошка. Дыры удалось затянуть новыми плетениями, поскольку были они несложные и состояли из повторяющихся элементов, которые легко копировались. К появлению Владимира Викентьевича я стояла на лестнице между первым и вторым этажом и держала концы плетений, которые только и осталось замкнуть на управляющий блок, как сказал домовой. Смущённо так сказал, поскольку как раз от управляющего блока не осталось ровным счётом ничего, а как его создавать, Мефодий Всеславович не знал.
