Принимая армию, генерал Казаков поблагодарил командующего фронтом за доверие и попросил только об одном: «… не производить у нас никаких смен руководящего состава, а начальником штаба назначить хорошо известного мне по работе в управлении фронта генерал-майора Николая Павловича Сидельникова.
– Быть по сему, – согласился М. М. Попов».
И, нужно сказать, новый командующий 10-й гвардейской армией достаточно энергично взялся перегруппировывать свои войска к Новосокольникам: «10-я гвардейская армия включала в себя девять дивизий, объединенных тремя корпусными управлениями. Она сложилась в основном из соединений Западного фронта. Все соединения имели сработавшиеся штабы. Армейский штаб был тоже многоопытен, он создавался на базе штаба 30-й армии, отличившейся в контрнаступлении под Москвой. Январскую неудачу гвардейцев следовало рассматривать лишь как частность, не характерную для них.
В двадцатых числах января развернулась подготовка к новой операции, и с этого, по существу, началось мое командование 10-й гвардейской армией, службой в которой я горжусь до сих пор.
Первые два дня с момента приезда сюда я всецело занимался организационными вопросами. Их была уйма. Состав армии значительно изменился: от нас изымались 171, 207 и 312-я стрелковые дивизии, а вместо них нам передавались 7-я гвардейская дивизия из резерва фронта и 119-я гвардейская из 22-й армии. После этого армия становилась однороднее: все стрелковые соединения – гвардейские. В то же время к нам поступило пополнение в виде маршевых рот; командующий обязан был позаботиться и о нем – о его приеме, правильном распределении. Много хлопот доставляли подвоз боеприпасов, накопление горючего.
Днем 25 января вместе с другими командармами меня пригласил М. М. Попов для ознакомления с замыслом новой операции. Как известно, в это время войска Ленинградского и Волховского фронтов продолжали наступление. В этой обстановке очень важно было максимально активизироваться и нам. 2-му Прибалтийскому фронту предстояло разгромить новосокольническую группировку противника и главными силами трех армий выдвинуться восточнее озер Ущо, Але, Большой Вяз. Таким маневром, обойдя Пустошку и Идрипу, мы получали возможность развить наступление на Опочку, где местность более доступна.
10-я гвардейская армия выполняла в этой операции главную задачу и потому усиливалась еще двумя стрелковыми корпусами двухдивизионного состава, 29-й и 78-й танковыми бригадами и тремя отдельными танковыми полками, 2-м артиллерийским корпусом, 6-й гвардейской противотанковой бригадой, одной бригадой и четырьмя отдельными полками гвардейских минометов. Всего в армии насчитывалось теперь четырнадцать стрелковых дивизий, шесть специальных соединений, не считая отдельных частей. Большинство соединений было неплохо укомплектовано.
Директива, полученная вечером 25 января, конкретизировала указания командующего фронтом. В качестве ближайшей задачи для 10-й гвардейской армии ставилось: прорвать вражескую оборону на участке Шишерино, Антоново (южнее шоссе Новосокольники – Маево) и выйти на рубеж совхоз Минкино, Яковцево, Ситьково, Руново.
Удаленность этого рубежа от переднего края неприятельской обороны составляла 35–40 километров. Южнее Насвы навстречу нам планировалось наступление нескольких дивизий 22-й армии, а на Маево нацеливалась 6-я гвардейская армия.
На перегруппировку войск и все другие работы по подготовке к наступлению нам давалось только пять-шесть суток. Справиться в такой срок было не просто. Ведь большинству соединений предстояли перемещения на 50–70 километров».
Перед началом очередного наступления командующий 10-й гвардейской армией прибыл на свой наблюдательный пункт: «Поспел туда до начала артподготовки. Одновременно заговорили орудия и в полосе левого соседа – 6-й гвардейской армии. Наше артиллерийское превосходство сказалось быстро. Неприятель понес серьезные потери в живой силе и технике. Его огневые средства были надежно подавлены. Особой похвалы заслуживала контрбатарейная группа. Командовал ею полковник Касперский, имевший в своем распоряжении около 200 стволов калибра 152 и 122 мм. За три огневых удара на каждую вражескую батарею обрушилось в среднем по 150–160 снарядов, и они замолчали. Такой эффектной контрбатарейной стрельбы мне не случалось видеть ни до, ни после этой операции. В последующие дни наступления наши войска захватили 135 орудий – практически всю артиллерию врага в полосе 10-й армии.
31 января лучшего результата добились 30-я и 85-я дивизии 15-го гвардейского стрелкового корпуса. Они продвинулись на шесть километров и вышли к шоссейной дороге Новосокольники – Маево. Несколько медленнее наступали 7-й и 19-й гвардейские стрелковые корпуса, но первая позиция неприятельской обороны оказалась прорванной и там.
К исходу третьего дня операции 15-й корпус достиг второй оборонительной полосы и на ряде участков выбил с нее гитлеровцев. Левый же фланг продолжал отставать. Это в значительной мере объяснялось тем, что войска соседней 6-й гвардейской армии не смогли продвинуться вперед.
Особенно неблагоприятно сказалось это на действиях 19-го гвардейского стрелкового корпуса. Его левофланговые части вместо удара строго на север вынуждены были все больше разворачиваться в западном направлении.
7 февраля 29-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием энергичного генерал-майора А. Т. Стученко, развивая успех первого эшелона 15-го корпуса, совершила рывок навстречу правому соседу – 22-й армии и соединилась с ее передовыми частями, овладев совхозом Минькино. Согласованные действия 22-й и 10-й гвардейской армий заставили противника поспешно очистить Новосокольнический выступ. Главные силы нашей армии вышли севернее дороги Новосокольники – Маево, выполнив, таким образом, свою ближайшую задачу.
На этом следовало бы прервать операцию и приступить к подготовке новой: действия по прежнему плану становились бесперспективными.
К этому же времени закончилось наступление войск Ленинградского и Волховского фронтов. Следовательно, отпала одна из главных целей операции 2-го Прибалтийского – сковать силы 16-й немецкой армии.
Тем не менее командующий фронтом настойчиво требовал от нас продолжать наступление. Оно было прекращено лишь 16 февраля. Тогда всем уже стало ясно, что 10-я гвардейская в одиночку не сможет добиться крупных оперативных результатов».
Только в ходе февральского наступления было уничтожено до четырех фашистских дивизий, однако явного успеха не было. Об этом подчеркнет в своих мемуарах Леонид Михайлович Сандалов: «17 февраля, когда наступление главной группировки нашего фронта совсем иссякло, мы неожиданно получили приказание Ставки готовить армии левого крыла фронта к новому наступлению на Идрипу, Резекне. Вспомогательные удары, как прежде, надлежало готовить на Остров и Опочку. На себежском направлении, примыкающем с юга к идрицкому, планировалось наступление двух армий правого крыла 1-го Прибалтийского фронта.
На другой день для планирования взаимодействия межфронтовой операции на наш фронтовой КП прибыло командование соседнего фронта во главе с И. Х. Баграмяном. Мы уточнили намеченные для каждой армии задачи, в каких направлениях они будут наступать главными силами. Определили ориентировочно начать операцию 28 февраля.
