Леонид, посмотрев на карту, приказал шоферу вовсю гнать машину, несмотря на объезды, воронки, и мы успели. Маркиан Михайлович встретил нас радушно, особенно меня после стольких лет разлуки».
По словам Антонина Александровича, «он заметно постарел, казался порядком замотанным…»
Но быстро подсуетился адъютант, и родственники сели за наскоро сооруженный стол.
Говорили долго, но больше слушали Маркиана Михайловича: «Помолчав, он предложил выпить за нашу общую победу над врагом. И с одобрением отозвался о моем вступлении в партию еще в тяжелейший 1943 год, когда я, тогда дивизионный разведчик, как и многие, верил в светлое будущее социализма и коммунизма. И вдруг поинтересовался здоровьем нашего отца: "Скажите ему, что собор разбил я". А узнав, что он вышел в заштат, как-то неопределенно улыбнулся и отреагировал так: "И в наши дни вера на большие дела поднимает людей, – продолжал. – Командовал я 5-й ударной армией. Дивизия, которая вела бои в направлении главного удара, встретила упорное сопротивление в одном населенном пункте на господствующей высоте с церквушкой. Я поехал в низы и во избежание излишних жертв принял решение: специальной группой попытался ночной атакой взять село, но для этого требовался инициативный, энергичный командир. Комдив доложил – есть у меня такой боевой капитан. Только, – тут он подзамялся, – набожный очень, перед каждым боем крестится.
Вызвали. Поставили задачу – бесшумно, без огневой поддержки, в бронежилетах захватить село. Сказав при этом: насколько мне известно, человек вы верующий, ваша задача освободить и храм, превращенный черт знает во что. От бронежилетов он отказался, попросил лишь после броска открыть огонь по путям отхода противника.
Группу отобрал он сам, подготовил ее и ночью повел в атаку с возгласом "С богом, за Родину".
Путь был открыт. Я распорядился наградить этого капитана. Как-то после доклада начальник-особист возмущенно говорит мне:
– Товарищ командующий, известно ли вам, что в некоторых частях офицеры поднимают солдат в атаку с криком не «За Сталина», а с "Богом", как вам это нравится?
Я догадался, о ком идет речь и осадил: "А мне хоть с чертом, только бы задача была выполнена!"
Потом эту фразу, там… наверху, мне как-то припомнили… – доставив ему, надо полагать, немало горьких минут. Вот почему он быстро переключил разговор.
Справился у меня, как обстоят дела с ногой.
– Цела, и, пожалуй, благодаря тебе.
– При чем здесь я? – удивился он, предлагая выпить по последней.
– А вот при чем. Начальник Разведотдела 5-го Гвардейского стрелкового корпуса, у которого я был помощником, отправляя меня с письмом в госпиталь, просил врачей оказать внимание "брату" командующего Брянским фронтом. И бумажка эта подействовала, ногу сохранили. Маркиан Михайлович улыбнулся.
– Получилось, как с комвзвода Моисеевым, помнишь, и то ладно… Прощаясь, спросил у нас: как в Ленинграде? Будучи новичком, я ответил: "Разрушений многовато".
– Не то слово, жертв много. Когда в начале 41-го года Сталин назначил меня в Ленинградский округ, то пообещал голова с плеч, если хоть один волос упадет с головы ленинградцев, а вот как все обернулось… Не этим ли объясняется его "особое отношение" ко мне? Это как зарубка на сердце…
С улыбкой очень уставшего человека он простился с нами, крепко пожав руки. Я попросил через Леонида передать мне фотоснимки уничтоженного Новоржева. Он пообещал».
Уже уходя, Антонин Александрович посмотрел на рабочий стол начальника штаба фронта в блиндаже: аккуратно сложенные карты, папки, стопки газет «На страже Родины», фотография сына Саши и… томик Эриха Марии Ремарка «Возвращение» (1931) в русском переводе.
К слову сказать, в этом романе рассказывается о жизни простых немецких солдат, вчерашних школьников, вернувшихся с войны. Из-за душевных травм они не могут найти себе места в мирной жизни и вынуждены искать свое новое предназначение. Кто-то из них возвращается обратно в армию, другие уходят в революцию, некоторые кончают жизнь самоубийством…
«Прошлого не вернешь»
Новая директива Ставки ВГК, адресованная командующему Ленинградским фронтом, была получена им 2 сентября 1944 г. Как подчеркивает В. Л. Телицын, «командарму Федюнинскому предписывалось в предельно сжатые сроки: 3 сентября передать нарвский участок фронта 8-й армии, 4–5 сентября совершить переход (около 150 километров) и рекогносцировки, 6—10 сентября осуществить переправу, 14-го – сосредоточиться в исходном положении для прорыва под Тарту, а еще с готовностью форсировать сразу в бою реку Амме.
14 сентября началась Прибалтийская стратегическая наступательная операция войск Ленинградского, 3, 2 и 1-го Прибалтийского, 3-го Белорусского фронтов и сил Балтийского флота. 17 сентября началась Таллинская наступательная операция левого крыла Ленинградского фронта (2-я Ударная и 8-я армия) при поддержке Балтийского флота. 2-я Ударная армия прорвала фронт обороны противника в районе Тарту, за сутки прошла с боями 28 километров.
Поняв, какую угрозу представляют вышедшие в тыл главным силам оперативной группы "Нарва" части 2-й армии Ленинградского фронта, командование вермахта отдало приказ об отводе своих войск: на Раквере – к Таллину и на Пярну – к Риге. 8-я армия генерала Ф. Н. Старикова в ночь на 19 сентября двинулась вперед, преследуя противника. На следующий день дивизии армии, продвинувшись на 90 км, освободили Раквере. За эти два дня 2-я Ударная армия отбросила противника на 50 км: Говоров стремился отсечь нарвской группе пути к побережью Рижского залива в районе Виртсу, Пярну, откуда противник мог уйти морскими путями. Но для успешного решения данной задачи необходимы были крупные танковые соединения. Ленинградский фронт танковыми армиями похвастаться не мог, и немцам удавалось выскальзывать из-под клещей 2-й и 8-й армий.
После взятия 8-й армией Раквере отпала необходимость дальнейшего наступления 2-й Ударной армии в северном направлении. По распоряжению Говорова дивизии последней развернулись всем фронтом на юго-запад и повели наступление на Пярну, а 8-й эстонский корпус, переданный в состав 8-й армии, устремился на Таллин».
Это было 20 сентября 1944-го, когда наступавшие от Тарту к Раквере войска 2-й ударной армии генерала Федюнинского соединились с частями 8-й армии…
«Войска находились в непрерывном движении, связь с ними была неустойчива, командующий фронтом приказал командарму и его заместителям выехать в корпуса первого эшелона и изменить направление их движения, – рассказывается в книге "Генерал Симоняк". – К Симоняку маршал Говоров направил Маркиана Михайловича Попова.
На рассвете генерал Попов добрался до штаба корпуса. Он застал Симоняка за завтраком в просторном помещичьем доме. За столом кроме Симоняка сидели Трусов, Иванов, Морозов.
– Какими судьбами? – Обрадовался комкор. – Подсаживайтесь к столу.
– Потом… потом, – махнул рукой Попов. – Вы получили распоряжение изменить движение корпуса?
