Воевать Чуйков начал только в 1942-м, вернувшись из Китая, где занимал должность военного атташе. И до окончания войны, несмотря на свои заслуги, больше армии не получал. С 1946-го он уже заместитель, а затем первый заместитель главнокомандующего Группой советских оккупационных войск в Германии и заместитель начальника Советской военной администрации в Германии. С 1949-го – главнокомандующий Группой советских оккупационных войск в Германии и т. д. В общей сложности Чуйков прослужил там восемь лет. Его резиденция с 1949 г. по 1953 г. располагалась в берлинском районе Карлсхорст, где ныне музей.
После окончания войны артист Б. М. Сичкин оказался свидетелем большого банкета для иностранных делегаций, где присутствовал и генерал Чуйков: «Французский министр подошел к Жукову и предложил тост. Жуков отказался пить и, передав генералу Чуйкову свой бокал вина, поручил ему выпить с французом. Но Чуйков не признавал вина. Пришлось заменить его более крепким. Он налил себе тонкий граненый стакан водки, чокнулся с французом и влил в себя содержимое стакана. Я человек пьющий и могу выпить много, но, глядя на это, пришел в восторг. Француз остался стоять с широко открытым ртом и не мог понять, как можно выпить квартальную норму спиртного за один раз.
Герой Сталинграда генерал Чуйков был легендарной и незаурядной личностью. Несмотря на свою славу, в жизни это был простой, жизнерадостный человек. Он не признавал условностей. Помню, на том банкете он расстегнул китель, из-под которого показалась тельняшка.
Начались танцы. (…)
Жуков пригласил на танец генерала Чуйкова. Чуйков в матросской майке, огромный, с железными зубами, напоминал обаятельного медведя. Он вышел на танцплощадку и вдруг неожиданно сделал "перемет" – переднее сальто. Очень сложное движение! Тем более на скользком паркетном полу, плюс – после двух литров выпитой водки. Это походило на смертельный трюк, но генерал сделал его безукоризненно и вызвал бурю аплодисментов.
Дальше Чуйков показал себя с лучшей стороны в присядках и под аплодисменты зала закончил танец. Позвал меня, и мы пошли за стол допивать».
После смерти Сталина Василий Иванович еще семь лет командовал войсками Киевского военного округа, став Маршалом Советского Союза в 1955 г. И вот в 1960-м – он главком Сухопутных войск – заместитель министра обороны.
Нетрудно догадаться, почему Маркиану Михайловичу оказалось непросто служить под руководством Василия Ивановича. Попов еще до войны командовал отдельной армией на Дальнем востоке и Ленинградским военным округом. В течение войны командовал фронтами, был заместителем командующего фронтами и начальником штаба фронта. А это огромнейший опыт в руководстве крупными оперативно-стратегическими объединениями войск вооруженных сил государства. Такого опыта у Василия Ивановича Чуйкова, при всем уважении к этой личности, не было. Зато после войны он стал маршалом. Прибавилось власти и амбиций. Что и говорить, если сам маршал Г. К. Жуков, будучи командующим 1 – м Белорусским фронтом, в боевой характеристике на В. И. Чуйкова написал: «Лично храбрый, смелый, решительный и требовательный командир. По характеру вспыльчив. В работе инициативен…» Словом, стиль руководства Чуйкова был своеобразный, чуждый генералу армии Попову. Да и люди они были разные, разного масштаба.
Подполковник В. Брюхов, прежде чем быть назначенным старшим офицером для особых поручений, был наслышан о «крутом и необузданном нраве» В. И. Чуйкова. Вспоминает он и один любопытный случай, когда в 1952 г. строилась прямая подземная линия связи Москва – Берлин: «За ее прокладку и работу на территории ГДР отвечал лично Главком. 31 декабря начальник войск связи Группы доложил Чуйкову о том, что все работы завершены. Чуйков доложил министру обороны и в Генеральный штаб. Поздно вечером, за несколько часов до Нового года, раздался звонок "ВЧ":
– Товарищ Чуйков, Хозяин выражает вам свое недовольство. Он хотел лично переговорить по прямой связи с Вильгельмом Пиком, но связь не работала…
Чуйков побледнел, потом побагровел от бешенства. По резкому, продолжительному треску вызова я понял, что случилось что-то неладное, и вбежал в кабинет. Впервые я увидел столь разъяренного Главкома. В приступе буйства он орал, перемежая слова потоком нецензурной брани:
– Срочно! Немедля! Сию же минуту ко мне генерала К…!
Я бросился выполнять приказ. Позвонил на квартиру начальника связи группы.
– Товарищ Брюхов, – с трудом услышал я ответ, – передайте Главкому, что я болен. У меня высокая температура, и врачи уложили меня в постель.
Я доложил Чуйкову, но ответ еще больше взбесил его:
– Я же приказал! Живого или мертвого доставить ко мне!
Я выскочил за дверь, как ошпаренный, и по телефону предупредил генерала, что выслал за ним машину. Вскоре этот сильно больной человек появился на пороге приемной. Лицо его пылало, пот градом катился по лицу.
– Что случилось? – чуть слышно проговорил он.
– Я не в курсе. Проходите в кабинет.
Даже через закрытую дверь было слышно, как беспощадно Чуйков распекал генерала, оскорбляя и унижая его. Выплеснув злобу, Главком выгнал начальника связи из кабинета. Убеленный сединами боевой генерал, тяжело шаркая ногами по ковру, еле двигался к выходу. Я помог ему добраться до кресла. Сев в него, он безжизненно откинулся на спинку; голова свалилась набок, по морщинистым щекам вместе с потом текли слезы. Я подал ему стакан воды. Смочив губы, генерал отстранил его и, посидев минут десять, с трудом встал и, отказавшись от моей помощи, побрел к выходу. Мне было жаль этого человека…
Вскоре раздался звонок из Москвы, который я переключил на Главкома:
– Василий Иванович, спасибо, связь работает. Хозяин переговорил с немецкими товарищами…
Оказалось, что работы по установке оборудования были выполнены в срок, о чем генералу доложил его заместитель. Тот, лично не проверив, доложил Главкому, но на одной из подстанций связисты замешкались и чуть позже включили линию. Тем не менее участь начальника связи группы была предрешена. Вскоре на его место прибыл другой генерал».
«Грубость и хамство удивительным образом уживались у Чуйкова с добротой и простотой», – делает вывод приближенный к будущему маршалу офицер.
Пройдут годы, и маршал Чуйков всерьез возьмется за мемуары. К литературной записи он привлечет писателя, участника войны И. Г. Падерина. Вскоре в записи Падерина появятся книги В. И. Чуйкова «Начало пути» («Сражение века»), «Закалялась молодость в боях», «Конец Третьего рейха». Объем написанного составил более 70 печатных листов. И хотя по авторскому праву писателю полагалась половина гонорара, он не получил за свой труд ни копейки.
Со временем у писателя стало ухудшаться зрение. Он перенес три операции. Писал очень мало, да и с деньгами было трудно. И вдруг В. И. Чуйков просит его написать к своему 80-летию итоговую книгу. А как известно, просьба маршала приравнивается к приказу. Падерин согласился, но впервые заикнулся о договоре. Маршал, не понимая, что это вопрос о гонораре, дал добро. Но когда работа была закончена и книга «От Сталинграда до Берлина» объемом 41 печатный лист (более тысячи машинописных станиц) вышла в свет, встал вопрос и о положенном гонораре. Только теперь до маршала В. И. Чуйкова дошло наконец, что ему необходимо расстаться с солидной суммой в твердых рублях. И он «взмахнул шашкой…» Сначала объявил писателя крохобором, а потом настоял, чтобы Падерина исключили из Совета ветеранов 8-й армии, где он долгое время был заместителем маршала. Но и дальше у писателя проблем не стало меньше.
