Когда соответствующий план был готов, Новиков доложил о нем командующему. Маркиан Михайлович согласился, но предупредил, что прежде этот вопрос нужно согласовать с Москвой. Очень скоро «добро» было получено.
А. А. Новиков свидетельствует: «Для ударов по вражеским аэродромам в Финляндии было выделено 540 самолетов. В операции участвовали ВВС всех общевойсковых армий Северного фронта – 14, 7-й и 23-й, морских флотов и фронтовая авиагруппа.
Впервые в истории наших ВВС к одновременным действиям привлекалось такое количество боевой техники, причем на всем фронте – от Выборга до Мурманска. В какие-то сутки предстояло увязать массу больших и малых вопросов, скоординировать действия сухопутной и морской авиации, частей и соединений по месту и времени, определить методику бомбоштурмовых ударов, их последовательность, выбрать маршруты и первоочередные цели. Операция была рассчитана на шесть суток.
Первый удар по вражеским аэродромам был нанесен 25 июня в 4 часа утра. Поскольку к операции привлекались значительные силы истребительной авиации 23-й армии, что заметно ослабляло воздушный заслон на Карельском перешейке, то для защиты Ленинграда мы оставили весь 7-й истребительный авиакорпус ПВО и 39-ю истребительную авиадивизию.
Днем 24 июня командующий Северным фронтом М. М. Попов и член Военного совета фронта Н. Н. Клементьев утвердили план воздушной операции. На исходе суток мне доложили, что в большинстве частей и соединений подготовка к удару в основном закончена.
Рано утром 25 июня я был на узле связи, размещавшемся в полуподвальном помещении здания штаба округа. Последние приготовления, уточнение данных, короткие переговоры с командирами авиасоединений, и на аэродромах заревели моторы. Воздушная армада из 263 бомбардировщиков и 224 истребителей и штурмовиков устремилась на 18 наиболее важных аэродромов противника.
Налет длился несколько часов. Одна группа сменяла другую. Некоторые объекты подвергались 3–4 ударам. В итоге первого дня враг потерял 41 боевую машину. Успех был налицо, и операция продолжалась. За шесть суток ударам подверглось 39 аэродромов противника. В воздушных боях и на земле враг потерял 130 самолетов и был вынужден оттянуть свою авиацию на дальние тыловые базы – за пределы радиуса действий наших истребителей. Перебазировка эта, естественно, ограничила маневр неприятельских бомбардировщиков. А нам только это и требовалось.
Эта первая в истории советской авиации многодневная операция убедила нас, что массированные удары по глубинным аэродромам – надежное средство борьбы с вражеской авиацией. С тех пор такие налеты стали проводиться регулярно. Даже в самые трудные месяцы блокады и при острейшей нехватке бомбардировщиков мы систематически громили гитлеровскую авиацию на земле, широко используя для этой цели истребителей и штурмовиков.
Одновременно с налетами на аэродромы наша авиация бомбила железнодорожные узлы, станции и районы сосредоточения финских и немецко-фашистских войск, заканчивавших подготовку к наступлению на мурманском, Кандалакшском и выборгском направлениях».
Сегодня об этих бомбардировках пишут всякое. Однако не стоит забывать о том, что сразу же после Зимней войны руководство Финляндии втайне взяло курс на политическое и военное сближение с Германией. Германско-финские контакты стали особенно активными после ввода советских войск на территорию балтийских стран летом 1940 г. В итоге Финляндия развернула военные приготовления к совместным операциям, целью которых стало возвращение территорий, утерянных в результате Зимней войны.
Как отмечает Карл-Фредерик Геуст, «еще 18–19 июня люфтваффе было разрешено использовать несколько финских военно-воздушных баз». «Одна из самых первых операций немецких ВВС в рамках "плана Барбаросса" – минирование подходов к портам Кронштадт и Ленинград ранним утром 22 июня – также была выполнена с использованием воздушного пространства Финляндии». «В ночь с 22 на 23 июня разведывательные рейды люфтваффе через финскую территорию повторились. На этот раз один Ju 88 из З./KGr 806… был сбит советской зенитной артиллерией, трое членов его экипажа выпрыгнули с парашютами. Раненых авиаторов захватили в плен и поместили в военный госпиталь в Левашово, где их допросил командующий авиацией ЛВО генерал А. А. Новиков. Хотя война шла уже сутки, на все вопросы немцы отвечали, что "потеряли ориентацию в ходе тренировочного полета". Однако изъятые у них карты и письменные документы ясно говорили, что это ложь. Более того, на картах была обозначена главная цель разведки – Кировский завод в Ленинграде. Так командование ЛВО получило доказательство планов люфтваффе бомбить город. Тогда же советская радиоразведка получила подтверждения дислокации многочисленных немецких самолетов в Финляндии, что было воспринято как еще один довод, говорящий о неизбежности скорых бомбежек Ленинграда.
Чтобы предотвратить их, ранним утром 24 июня советское командование приступило к планированию превентивного удара по финским аэродромам».
Но вернемся на юго-западное направление… Создание оборонительного рубежа по реке Луга началось с рекогносцировки, проведенной с 23 по 26 июня начальником отдела боевой подготовки полковником Г. А. Вещезерским.
Утром 24 июня генерал Пядышев доложил командующему «о составе, порядке и сроках работ рекогносцировочных групп, о примерной организации и последовательности оборонительного строительства».
25-го Военный совет фронта утвердил принципиальную схему оборонительных рубежей, доложенную Пядышевым. Там же было принято решение немедленно начать инженерные работы на намеченных рубежах силами населения. Как вспоминал генерал Бычевский, «Пядышеву предстояло возглавить командование будущей Лужской группы войск. Он предложил сразу же перебросить на юг две-три дивизии с Карельского перешейка. Командующий в принципе против этого не возражал, но хотел посоветоваться с наркомом обороны. Хотя на границе с Финляндией пока царила тишина, активных действий там можно было ожидать с часу на час».
27-го Военный совет фронта приостановил строительство Ленинградского метрополитена, линии электропередачи Энсо – Ленинград, Верхне-Свирской ГЭС, гидростанции Энсо. Таким образом, инженеры, рабочие, машины и материалы передавались войскам для строительства обороны.
28-го Военный совет фронта рассредоточил руководство оборонительными работами. Было создано специальное Управление строительства тыловых оборонительных рубежей, под руководством помощника командующего округом по укрепрайонам генерал-майора И. А. Зайцева.
3 июля Северным фронтом было организовано Управление военно-полевого строительства. Так началось сооружение Лужской укрепленной позиции, протяженностью около 300 километров, от Нарвского залива, по рекам Луге, Мшаге, Шелони до озера Ильмень с целью не допустить прорыва войск немецкой группы армий «Север» на северо-восток в направлении Ленинграда. Сам Маркиан Михайлович описал ее так: «Основным рубежом намечалась река Луга почти на всем ее протяжении и далее Мшага, Шимск до озера Ильмень, с развитым и укрепленным предпольем, бравшим свое начало от реки Плюссы. Второй рубеж обороны предполагалось создавать по линии Петергоф, Красногвардейск (Гатчина), Колпино. И, наконец, завершающий рубеж намечался по линии Автово, окружная железная дорога до ст. Предпортовая, Средняя Рогатка и поселок Рыбацкое на Неве». Далее он лишь пояснил: «При взгляде на карту с нанесенными на ней рубежами, конечно, бросались в глаза большие разрывы между ними. Однако отсутствие необходимого числа свободных войск и недостаточная уверенность в возможности массового привлечения населения на работы вынудили согласиться с предложенной схемой».
