Для защиты Ленинграда он сделал все
Листая личное дело генерала армии М. М. Попова, нетрудно заметить в его послужном списке следующие официальные записи:
«6.1941—8.1941 Командующий войсками фронта Северный фронт Дир. Ставки ВГК от 7.1941 г.». А вот следующая: «8. 1941—9.1941 Начальник штаба фронта Ленинградский фронт Указание Ставки ВГК от 8.1941 г.».
В автобиографии от 21 августа 1948 г. то же самое: «С началом Великой Отечественной войны был назначен Командующим Северным фронтом, а в августе 1941 года, по предложению Ставки Верховного Командования был назначен Начальником Штаба Лен. Фронта, в командование которым вступил Маршал Ворошилов».
Сомнений быть не может, назначенный на должность командующего войсками Ленинградского фронта директивой Ставки ВГК № 001199 от 23 августа 1941 г. генерал-лейтенант Попов продолжал оставаться в подчинении маршала Ворошилова. А после приезда и начала работы государственной комиссии все встало на свои места. 29 августа Северо-Западное направление официально было расформировано, но маршал Ворошилов продолжал руководить обороной Ленинграда. А так как двух командующих одним фронтом быть не может, то Маркиан Михайлович фактически стал первым заместителем Климента Ефремовича. То есть начальником штаба. О том, как это было, генерал Попов напишет следующее: «После этого нам было сообщено, что в связи с тем, что Ленинградский и Северо-Западный фронты теперь отрезаны друг от друга, Ставка считает целесообразным взять управление ими на себя. Принимая же во внимание все значение обороны Ленинграда, ГКО полагает необходимым в командование Ленинградским фронтом вступить К. Е. Ворошилову.
Он не возражал и полностью согласился с этими рекомендациями, а мне оставалось только поддержать его. В отношении моего дальнейшего использования было выдвинуто два предложения: остаться на посту заместителя командующего или же быть начальником штаба фронта. Я предоставил это решать К. Е. Ворошилову, и он высказался за мое назначение начальником штаба». И вот еще: «В соответствии с решением Государственного Комитета Обороны К. Е. Ворошилов вступил в командование Ленинградским фронтом, а я приступил к исполнению обязанностей начальника штаба, но пробыл на этом посту очень недолго, так как перед началом решающего штурма противником Красногвардейского укрепленного района был отозван в распоряжение Ставки».
Косвенно это подтверждается свидетельством генерала Б. В. Бычевского, а также записью переговоров по прямому проводу Верховного Главнокомандующего и начальника Генерального штаба с командующим войсками и членом Военного совета Ленинградского фронта 4 сентября 1941 г.
«У аппарата Ворошилов, Жданов.
У аппарата Сталин, Шапошников. Здравствуйте.
ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ. Здравствуйте, товарищ Сталин и товарищ Шапошников.
СТАЛИН. Я бы хотел, чтобы больше никого не было у аппарата, кроме вас.
ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ. У аппарата, кроме нас и двух телеграфистов, никого нет.
СТАЛИН. 1. Нам не внушает доверия ваш начальник штаба как в военном, так и в политическом отношении. Найдите ему сегодня же замену и направьте его в наше распоряжение.
ВОРОШИЛОВ, ЖДАНОВ. Есть, будет сегодня же в точности выполнено».
Повторимся. Речь идет о генерал-лейтенанте Попове. Именно его в качестве начальника штаба маршала Ворошилова и имел в виду Сталин. Разговор происходит 4 сентября, а 5-го Климент Ефремович официально назначен командующим войсками Ленинградского фронта.
Про доверие и недоверие Сталина можно говорить долго, но факт остается фактом. Как известно, первые месяцы войны были катастрофическими для Красной армии. В ежеминутно порой меняющейся обстановке на фронтах и Генштаб, и сам вождь разбирались мучительно. Как писал генерал Д. А. Волкогонов, «Сталин подолгу заслушивал Жукова, Ватутина, Василевского, других генштабистов, молча стоял над картой, разложенной на его большом столе. Ему, сугубо кабинетному руководителю, было трудно, глядя на карту, читая донесения, уловить, услышать, почувствовать лихорадочное биение пульса истекающей кровью армии, грохот канонады сражений, стальной лязг гусениц прорвавшихся немецких танков, гул городских пожаров, предсмертные хрипы умирающих бойцов… Тень сабельной гражданской войны как-то сразу отодвинулась далеко в прошлое. Это была совсем другая война». Далее следует очень важный и совершенно правильный вывод: «До Сталинградской битвы многие решения Сталина были импульсивными, поверхностными, противоречивыми, некомпетентными. Хотя и позже он нередко задавал окружению и штабам ребусы».
Точно таким же решением, принятым вождем, можно с полной ответственностью назвать и отстранение от должности генерал-лейтенанта М. М. Попова. И тут снова стоит вернуться к очень точному пояснению Д. А. Волкогонова: «Не проявляя тонкого понимания обстановки, знания всех скрытых пружин войны, особенностей организации оперативно-стратегической деятельности, конкретного содержания работы командиров и штабов, Сталин в первый период войны "нажимал" (и это, видимо, было вызвано обстановкой) на моральный фактор. Прочитав то или иное донесение о неудаче, критическом положении, Сталин прежде всего обращался к морально-политическому состоянию войск, а затем уже к оперативной обстановке. В то же время, как показывает опыт войн, эти два компонента боевой мощи не должны рассматриваться изолированно, один в ущерб другому».
Вот один из таких примеров: «Когда, например, обстановка под Киевом стала критической, начштаба фронта Тупиков доложил о ней без прикрас. Тупиков сообщал: "Положение войск фронта осложняется нарастающими темпами… Начало понятной Вам катастрофы – дело пары дней"».
Не надо было быть провидцем, чтобы оценить обстановку так, как это сделал начальник штаба. Вопрос в другом: все ли было сделано, чтобы избежать или по крайней мере уменьшить масштаб катастрофы?! Из телеграммы Тупикова этого не следовало. Сталин, почувствовав трагический надрыв в штабе Юго-Западного фронта, тут же продиктовал ответную телеграмму.
«Прилуки. Командующему Юго-Западным фронтом
Копия: Главкому Юго-Западного направления
Генерал-майор Тупиков номером 15614 представил в Генштаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней. Необходимо, не поддаваясь панике, принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова и Потапова прекратить отход…»
Общеизвестно, что 9—10 сентября, после потери Шлиссельбурга, Ленинград был окружен окончательно. В порыве отчаяния маршал Ворошилов лично возглавил атаку морских пехотинцев. Но что это могло изменить?
Как рассказывал Маршал Советского Союза A. M. Василевский, Ворошилов сам обратился к Сталину с просьбой освободить его от должности и назначить командующим фронтом кого-либо помоложе: «Серьезный разговор на эту тему по телефону состоялся в моем присутствии, причем И. В. Сталин сначала не был согласен с этим. Но поскольку фронтовая обстановка вокруг Ленинграда продолжала осложняться, телефонный разговор с К. Е. Ворошиловым закончился решением Политбюро ЦК направить на Ленинградский фронт Г. К. Жукова».
