А на другой день меня вызвал Г. К. Жуков. Выслушав мое обычное в таких случаях представление, вдруг резко спросил:
– Кто ты такой?
Вопроса я не понял и еще раз доложил:
– Начальник Инженерного управления фронта подполковник Бычевский.
– Я спрашиваю, кто ты такой? Откуда взялся? – В голосе его чувствовалось раздражение.
"Биографию, что ли, спрашивает? Кому это нужно сейчас?" – подумал я, не сообразив, что командующий ожидал увидеть в этой должности кого-то другого. Неуверенно стал докладывать, что начальником Инженерного управления округа, а затем фронта работаю почти полтора года, во время советско-финляндской войны был начинжем 13-й армии на Карельском перешейке.
– Хренова, что ли, сменил здесь? Так бы и говорил! А где генерал Назаров? Я его вызывал.
– Генерал Назаров работал в штабе Главкома Северо-Западного направления и координировал инженерные мероприятия двух фронтов, – уточнил я. – Он улетел сегодня ночью вместе с маршалом.
– Ну и ладно. Что там у тебя, докладывай…»
Надо сказать, за дело Георгий Константинович взялся рьяно. Вот он 14 сентября напрямую обращается к Верховному с просьбой, и как:
«Товарищу Сталину.
На подступах к Ленинграду система артиллерийского огня организована очень плохо. Начальник артиллерии фронта Свиридов большой барин. Дело знает недостаточно. Прошу Вас срочно прислать самолетом Воронова и Говорова, так как без их помощи мне трудно быстро устранить недостатки.
Жуков».
В этот же день во время переговоров по БОДО с маршалом Шапошниковым он запросто просит две-три дивизии для Кулика, чтоб нанести мощный удар. А о принимаемых им пожарных мерах и наведении порядка в частях рассказывает: «Части 42-й армии дерутся исключительно плохо, и, видимо, в ближайшие дни наведем порядок и заставим драться как полагается. Если придется, не остановимся ни перед какими мерами…» При этом, когда из уст Георгия Константиновича звучит, что «Красногвардейск вчера сдан противнику, как я вам доложил», маршал Шапошников с удивлением отвечает: «У нас этого донесения не поступало. Было донесение только о занятии Большого Варева и выходе танков на дорогу Красногвардейск – Ленинград…» На что Жуков совершенно спокойно говорит: «Относительно донесения у Красногвардейска, то прикажу Хозину разобраться, видимо, что-то с шифровкой и расшифровкой». Словом, «что позволено Юпитеру, то не позволено быку»
[2].
Главный маршал авиации А. А. Новиков в своих мемуарах пишет, как твердую руку Жукова сразу почувствовали в войсках. А чуть ниже, как бы между прочим, добавляет: «И ничего, казалось бы, особенного при Жукове не случилось, просто изменился характер нашей обороны – она стала более активной. Возможно, то же самое сделали бы и без него. Обстановка все равно заставила бы. Но если бы произошло это позже, менее твердо и целенаправленно, без такой, как у Жукова, жестокости и смелости, и должный результат сказался бы не столь быстро, как тогда требовалось». И действительно, ничего особенного при Жукове не случилось, только изменился характер командования Ленинградским фронтом. И вот почему.
Как известно, в ходе кампании 1941 г. для группы армий «Север» главной целью являлся Ленинград. Так, еще 8 июля начальник штаба ОКХ генерал-полковник Ф. Гальдер запишет в свой дневник: «Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае потом мы будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого следует использовать танки. Это будет народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще».
Через неделю все тот же Гальдер сообщит начальнику штаба группы армий «Север» генералу Бреннеке: «Задача группы армий пока состоит не в овладении Ленинградом, а только в его блокировании».
По авторитетному мнению доктора исторических наук Н. Ломагина, «решение нацистского руководства блокировать город было связано с провалом стратегии блицкрига. Как свидетельствуют материалы командования 18-й армии противника, в конце августа 1941 года немецкие войска несли существенные потери на подступах к Ленинграду. Особую тревогу немецкого командования вызывало то, что более трети унтер-офицеров выбыло из строя.
Осознание невозможности одновременно выполнить две задачи – взять Ленинград и продолжать развивать наступление на Москву побудило Верховное командование вермахта принять 28 августа 1941 года стратегическое решение, предопределившее судьбу Ленинграда. В нем, в частности, говорилось:
"… На основании указаний высшего руководства приказываю:
1. Окружить Ленинград кольцом как можно ближе к самому городу, чтобы сэкономить наши силы. Требование о капитуляции не выдвигать.
2. Для того чтобы избежать больших потерь в живой силе при решении задачи по максимально быстрому уничтожению города как последнего центра красного сопротивления на Балтике, запрещается наступать на город силами пехоты. После подавления сил ПВО и истребительной авиации противника подлежат разрушению водопровод, склады и электростанции, которые обеспечивают жизнедеятельность города и его способность к обороне. Военные объекты и вооруженные силы противника подлежат уничтожению артиллерийским огнем. Любая попытка населения выйти из кольца должна пресекаться, при необходимости – с применением оружия"».
Еще через неделю, а если точнее, то 5 сентября, Гитлер назвал район Ленинграда «второстепенным театром военных действий».
Вот только немецкие генералы до конца не понимали такого решения фюрера. В связи с этим 11 сентября командующий 18-й армии генерал-полковник Георг фон Кюхлер сделал запрос командованию группы армий «Север» относительно снабжения русского населения продовольствием, на что получил вполне лаконичный ответ: «Это абсолютно не предусмотрено. Группа армий "Север" не заинтересована кормить целый город всю зиму».
В это время, по свидетельству Маршала Советского Союза ГК. Жукова, 10 сентября 1941 г. Военный совет Ленинградского фронта в его присутствии рассматривал вопрос о мерах, которые следовало провести в случае невозможности удержать город. В результате обсуждения было решено защищать Ленинград до последней возможности.
Наконец наступает 17 сентября…
В этот день Военный совет Ленинградского фронта (Жуков, Жданов, Кузнецов, Хозин) отдает боевой приказ № 0064 Военным советам 42-й и 55-й армий:
«1. Учитывая особо важное в обороне южной части Ленинграда рубежа Лигово, Кискино, Верх. Койрово, Пулковских высот, района Московская Славянка, Шушары, Колпино, Военный совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющим указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу.
