На этом мы и расстались, а на рассвете, в сопровождении офицера штаба артиллерии, я выехал на выполнение первого в моей новой роли задания.
Почти двое суток я провел в районе фронтовой артгруппы…»
В поездках прошли все эти осенние дни. А вечером 21-го в блиндаже командующего войсками фронта состоялось поистине историческое совещание: «… Этот вызов застал меня тоже на командном пункте одной из наших армий, – пишет Попов. – Я хорошо знал командующего фронтом А. Е. Еременко, по рекомендации которого, собственно, и очутился под Сталинградом, и сразу понял, что столь срочный вызов связан с чем-то весьма важным. В блиндаж командующего я зашел, успев только наскоро отряхнуть пыль с одежды и сапог. Здесь уже собрались начальники родов войск и служб фронта.
Будто только меня ожидая, открылась дверь, и Андрей Иванович пригласил нас к себе. Мы зашли в его рабочую комнату. Рядом с Еременко сидели представитель Ставки Верховного Главнокомандования A. M. Василевский, начальник штаба фронта генерал И. С. Варенников. На стене висела крупномасштабная карта района боевых действий с нанесенными на ней стрелами».
На этом совещании генерал A. M. Василевский ознакомил командование фронта и командующих армиями «с замыслом Ставки на контрнаступление, предупредив, что в целях соблюдения тайны никаких письменных директив отдаваться не будет.
Замысел Ставки на разгром южного стратегического фланга немецких войск… обеспечивался мощными силами трех фронтов – Юго-Западного, Донского и Сталинградского, усиливавшихся необычно большим по тому времени количеством танковых и других подвижных соединений и частей.
Юго-Западный и Донской фронты получили задачу, наступая в общем направлении на Калач и Вертячий, охватить сталинградскую группировку противника с севера и запада.
С востока и юга немецкие войска подвергались ударам армий и подвижных войск Сталинградского фронта, которые, наступая также на Калач, должны были со своей стороны завершить окружение противника и одновременно частью сил левого крыла выдвинуться на Абганерово, Котельниково, а также в степи на Элисту, обеспечивая операцию с юга».
Далее Маркиан Михайлович подчеркивает: «Уже с первых минут совещания мы почувствовали, что находимся в центре событий, которые по значению, масштабам и способам действий войск не имели себе равных в истории нашей армии. Когда же нам сообщили, что, разделавшись с армиями Паулюса, войска нескольких фронтов будут развивать наступление в направлении Ростова и Донбасса с перспективой отрезать противника на Северном Кавказе, это чувство еще более окрепло и напомнило нас гордостью.
Командующий фронтом дал предварительные указания по плану операции и порядку ее подготовки. Основные усилия фронта направлялись на Советский. Главная группировка войск состояла из 64-й, 57-й армий, наносивших один удар смежными флангами из района Ивановки, ст. Тундутово, и 51-й армии, которая основными силами наносила удар с перешейка между озерами Цаца и Барманцак, а одной дивизией между озерами Сарпа и Цаца. После прорыва обороны противника общевойсковыми соединениями для развития успеха на главном направлении должны были вводиться два механизированных и один кавалерийский корпуса.
Операция по окружению противника рассчитывалась на двое суток. За первый день наступления подвижные соединения должны были выдвинуться на рубеж Ракотино, Верхнецарицынский, Абганерово; к исходу второго дня – на рубеж Карповка, Советский, Зеленый; соединиться с войсками Юго-Западного фронта в районе Калача и тем самым завершить окружение противника. 4-й кавалерийский корпус выдвигался в направлении Аксай, Котельниково и обеспечивал операцию с юга.
Переход фронта в наступление ориентировочно намечался на 10 ноября. В последующем начало операции было перенесено на 19 ноября, поскольку подготовительные мероприятия по всем фронтам, участвовавшим в операции, к первоначально установленному сроку провести не удалось.
Руководство основными силами фронта – 62, 64 и 57-й армиями непосредственно осуществлял генерал-полковник Еременко. На одного из его заместителей, генерал-лейтенанта Захарова Г. Ф., было возложено руководство силами, находившимися в районе Астрахани, в полосе 28-й армии. Мне же поручалось руководить войсками, действовавшими в полосе 51-й армии. Сюда входили войска этой армии и прибывавшие 4-й механизированный, 4-й кавалерийский корпуса и некоторые другие части.
Задача по руководству войсками фронта, действовавшими на его заходящем фланге, на мой взгляд, была весьма ответственной и достаточно сложной. Соединения 51-й армии, механизированный и кавалерийский корпуса будут наступать в расходящихся направлениях на большом удалении друг от друга. Плотности войск были небольшие. Средств связи не хватало.
Совещание закончилось перед рассветом. Мы расходились с новым чувством огромной ответственности за выполнение поставленной задачи».
После совещания началась подготовка к наступлению. Маркиан Михайлович отметит лишь самые важные ее моменты: «Скрытность подготовки наступления обеспечивалась, прежде всего, запрещением Ставки пересылать даже шифром какие бы то ни было соображения по плану операции, издавать и рассылать приказы и распоряжения по предстоящим действиям. Вся документация должна была изготовляться только от руки и доставляться исполнителям ответственными командирами. От командармов требовалось задачи командирам дивизий ставить только лично, преимущественно на местности, с последующим уточнением на картах их действий вне просматриваемой глубине обороны противника. Какие-либо телефонные и другие переговоры, переписка или записи в журналы боевых действий во всех инстанциях по поводу готовившегося наступления запрещались. Предназначенные для создания ударной группировки войска перемещались только ночью. В светлое время они укрывались в оврагах, балках, населенных пунктах.
Большую сложность представляла собой подготовка на открытой местности исходных районов и позиций для наступления. Укрытия для танков, бронемашин и другой техники механизированного и кавалерийского корпусов отрывались ночью. На день они маскировались травой и камышом. Кроме того, мы группировали укрытия и оборонительные сооружения таким образом, чтобы создать видимость усиленной подготовки второй полосы нашей обороны. Огневые позиции перед наступлением занимались артиллерийскими частями не сразу, а побатарейно, пристрелка производилась только отдельными орудиями батарей одноименных калибров. (…)
Серьезные трудности мы испытывали при сосредоточении войск на правом берегу Волги. 4-й механизированный корпус под командованием генерал-майора Вольского В. Т., сформированный осенью 1942 года в районах Нижнего Поволжья, следовал по железной дороге только часть пути – до станций Камышин и Баскунчак. Затем войска своим ходом сосредоточивались в районе Ушаковка, Солодников, Каменный Яр на левом берегу Волги, имея только одну переправу у Светлого Яра. Большого количества переправ для механизированного корпуса фронт выделить не мог.
Такое положение вызывало особое беспокойство, так как корпус был вынужден в течение продолжительного времени находиться в районе переправы. Немцы, располагая мощным воздушным флотом, несомненно, были в состоянии большую часть самолетов одновременно бросить на корпус и значительно его ослабить. Мы делали все возможное, чтобы не обнаружить корпуса: рассредоточивали и укрывали войска, маскировали танки, в летние дни прикрывали районы их сосредоточения истребителями.
