Выбирая предварительно место совещания по карте, я остановился на Ново-Ахтубинском, которое было в стороне от фронтовой магистрали с большим двухсторонним движением и поэтому периодически контролировавшейся "рамой", а иногда и подвергавшейся бомбежке. В этой станице мне уже приходилось бывать, она хорошо сохранилась, мне запомнились некоторые хаты, и поэтому я, не теряя времени, выехал туда, предварительно позвонив Вольскому с просьбой выслать туда же командира бригады, дислоцировавшейся в этом районе.
По прибытии в Ново-Ахтубинский я без особого труда подобрал просторный и светлый домик, занятый солдатами, и поручил комбригу его освободить, тщательно вычистить и вымыть полы, а также обставить соответствующей мебелью – столом на 15–17 человек и таким же количеством табуреток и стульев. Затем мы с ним выбрали посадочную площадку у ручья на западной окраине станицы и наметили мероприятия по ее расчистке и обозначению.
Уже после этого собрали хозяйственников и с ними всесторонне обсудили все вопросы, связанные с подготовкой обеда. Наш фронт не мог ударить лицом в грязь, и все надо было сделать безукоризненно, чтобы потом не получить упреков со стороны придирчивого комфронта.
Поздно вечером я докладывал А. Еременко о том, что удалось сделать по подготовке совещания, получил его одобрение, а рано утром следующего дня я уже был на месте. В домике, предназначенном для совещания, было очень тепло, полы вымыты и выскоблены добела, и даже на окнах висели белые занавески из позаимствованной в медпункте марли. Посередине комнаты стоял большой стол, покрытый скатертью (сшитой из серых солдатских одеял) и уставленный табуретками. Против старого кресла, предназначавшегося председателю, стоял графин с водой и граненым стаканом. В маленькой прихожей на стене была прибита вешалка – свежеструганная доска, с вбитыми в нее большими гвоздями, а в боковушке рядом, на подставке висел умывальник, стазом под ним и вафельными полотенцами по бокам.
Затем мы проехали на посадочную площадку, убедиться в ее готовности. И здесь все было в порядке, снег расчищен, вчерашние сугробы сравнены и красное "Т" обозначало направление и место посадки.
С обедом тоже как будто налаживалось, и только видавший виды начпрод бригады сетовал на то, что не удалось подобрать одинаковые тарелки, столовые приборы и рюмки.
Я успел вместе с начальником связи бригады проверить радиостанции замаскированно расположенные неподалеку от нашего домика, и поговорил с радистами. Вхождение в связь с КП Сталинградского и Донского фронтов было подготовлено, настройка проверена, и теперь они все время будут "на приеме".
Первыми приехали, как и полагается хозяевам, Н. С. Хрущев и А. И. Еременко. Они критически осмотрели и проверили все приготовления и, судя по тому, что упреков с их стороны не последовало, остались довольны. Соседи задерживались. Нелетная погода – низкая облачность и снег при порывистом ветре, очевидно, вынудили их выехать на автомашинах. Время текло, они не появлялись, а запрашивать по радио не хотелось, потому что работа раций могла привлечь внимание немецких пеленгаторов. Радиопереговоры предполагались только в случае особой нужды, связанной с какими-либо изменениями в обстановке на фронте.
Мы сидели в хате не раздеваясь, а только расстегнув шинели и делились мыслями о предстоящем совещании, необходимость которого, по нашему общему мнению, уже назрела. Командованию Сталинградского фронта уже несколько дней было ясно, что наличными силами одновременно решать две задачи – уничтожение окруженных войск Паулюса, не допуская в то же время его прорыва на юг, и отражать неизбежные попытки Манштейна прорваться через Котельниково на выручку к Паулюсу, явно не по силам. Требовались какие-то новые решения для завершения этой столь удачно начатой операции. Складывавшаяся обстановка уже не раз обсуждалась нами у командующего или Никиты Сергеевича в Райгороде, и, судя по их высказываниям, здесь в теплой хате в ожидании приезда соседей и представителей Ставки, можно было судить, что они тщательно все обсудили и взвесили. И еще раз готовы теперь выступить со своими конкретными предложениями по дальнейшему развитию и ходу операции.
"Едут", – доложил вбежавший в хату адъютант, и мы поспешили на улицу. Машины, запорошенные снегом, подходили одна за другой, и вылезавшие из них встречались крепкими рукопожатиями. Раздевшись в прихожей, прибывшие с A. M. Василевским товарищи отогревались у теплой печки, потирая руки и разминая ноги, затекшие за время почти стокилометрового пути по заснеженным фронтовым дорогам.
– Ну что, отогрелись немного, – спустя некоторое время спросил А. Василевский. – Может быть, начнем?
И так как возражений ни у кого не было, он предложил усаживаться за столом. Громче заскрипели половицы и затарахтели передвигаемые табуретки, а я с некоторым беспокойством и опасением – хватит ли всем мест, – наблюдал за рассаживанием.
С представителем Ставки Василевским прибыли генералы А. А. Новиков, главнокомандующий ВВС, И. Т. Пересыпкин, начальник связи РККА, К. К. Рокоссовский, командующий Донским фронтом, член Военного совета фронта К. Ф. Телегин и несколько не знакомых мне генералов и полковников. Мест за столом хватило, и на нем не шурша раскладывались карты.
Совещание открыл Василевский, начав его сообщением о том, что оно проводится по личному указанию Верховного Главнокомандующего, с целью обсудить сообща сложившееся под Сталинградом положение и наметить план дальнейших действий. Затем он изложил свою оценку обстановки и возможные перспективы ее развития в ближайшее время. Попытки наступления, предпринятые фронтами за последние дни для сужения фронта окруженного Паулюса и частичного его уничтожения, как известно, успехом не увенчались. Причиной тому и разновременные действия фронтов и достаточно прочная организованная оборона Паулюса, опирающаяся на подготовленные нами же в свои дни рубежи, и что, пожалуй, самое главное, слабая укомплектованность наших войск, понесших значительные потери за время почти беспрерывных пятнадцатидневных боев, недостаток танков, а также боеприпасов. Прогнозируя возможные варианты действий окруженных войск, А. Василевский считал вполне вероятными их попытки прорваться из кольца окружения на юг, на Котельниково, или на юго-запад, в направлении на Нижне-Чирскую, в Тормосин по западным берегам Дона. Если до конца ноября мы имели все основания ожидать самостоятельных попыток Паулюса прорваться из кольца окружения, то теперь, когда наш внутренний фронт окружения достаточно окреп, а внешний значительно отодвинулся, вряд ли немцы рискнут на подобные действия окруженных войск. По ряду признаков нам следует готовиться к отражению немецких ударов извне, навстречу Паулюсу, с одновременным его прорывом из окружения. В этих новых условиях главной задачей Сталинградского фронта будет являться отражение этих ударов с юга на Котельниково и с юго-запада от Тормосина и Нижне-Чирской запрещение прорыва Паулюса на этих же направлениях. При этом Сталинградский фронт должен будет решать эти задачи своими силами, так как в ближайшее время Ставка не в состоянии помочь чем-либо фронту.
Основной и главной задачей Донского фронта будет уничтожение окруженных под Сталинградом немцев в самое ближайшее время. Очевидно, фронту трудновато решать эту задачу своими силами, почему Ставка и намечает ряд мер по усилению т. Рокоссовского, о чем мы конкретно узнаем в недалеком будущем.
