23 июня Сталин принял в своем кремлевском кабинете Конева.
– Вы, товарищ Конев, назначаетесь командующим Степным военным округом – нашим главным резервом, – сказал Иосиф Виссарионович. – Он должен сыграть важную роль в контрнаступлении».
Назначенный к М. М. Попову помощником командующего по формированию и укомплектованию войск генерал М. И. Казаков в начале апреля на машине выехал в сторону Воронежа. Когда-то это был «красивый благоустроенный город с множеством старинных зданий, сработанных на века, – напишет он в мемуарах. – А теперь на их месте громоздились закопченные развалины, груды битого кирпича, скрюченные железные балки. В пустых проемах окон гулял ветер».
Боевой генерал с трудом представлял себе характер предстоящей работы на Резервном фронте, но со временем все встало на свои места: «Завершая зимнюю кампанию 1942/43 года, Ставка уже вела подготовку к летнему периоду. Проводилось значительное усиление войск в тех районах, где предвиделись наиболее активные действия. Такими районами являлись прежде всего Орел, Курск, Харьков, Воронеж. Именно здесь накапливались грандиозные оперативно-стратегические резервы Ставки. И нам довелось стать участниками этого огромной важности, очень трудного дела.
Название нового фронта в полной мере соответствовало его назначению. В состав его были включены шесть общевойсковых армий (5-я и 4-я гвардейские, 27, 53, 46 и 47-я) и одна танковая (5-я), а также несколько отдельных танковых, механизированных и кавалерийских корпусов.
В начале апреля все эти войска, строго говоря, не являлись боеспособными. Дивизии и полки нуждались в восстановлении – пополнении личным составом, вооружением и техникой. Несколько лучше других выглядели две армии – 4-я гвардейская, сформированная из полнокровных воздушно-десантных частей, и 5-я танковая. В остальных же армиях дивизии насчитывали лишь по 1000–1500 человек личного состава, не имели автотранспорта и артиллерии.
Пожалуй, в наиболее тяжелом состоянии находились кавалерийские дивизии. Они нуждались не только в пополнении людьми и лошадьми, но и в продолжительном отдыхе. За зимние месяцы уцелевший здесь конский состав был измотан и истощен до предела.
Главное управление по формированию и укомплектованию войск ежедневно направляло к нам тысячи людей. За один месяц мы сумели полностью укомплектовать многие дивизии 5-й гвардейской армии, которой командовал в то время генерал-лейтенант А. С. Жадов, и 53-й армии, которую возглавлял Иван Мефодьевич Манагаров.
Чуть позже началось укомплектование 46-й и 47-й армий. А вот 27-я армия оказалась своего рода падчерицей. Ею мы занялись в последнюю очередь. Вооружение для нее поступило только в мае».
Тем не менее весь руководящий состав фронта работал с огромным напряжением, а вся организационная работа проводилась в высоких темпах. Генерал М. И. Казаков вспоминает: «В начале мая нормальное течение жизни в войсках Резервного фронта несколько нарушилось. Пришлось в некоторых армиях прервать боевую учебу и переключить усилия личного состава на подготовку оборонительных рубежей. Дело в том, что от пленных и перебежчиков стало известно о готовности немцев к большому наступлению на Курский выступ. На основании этих данных командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Н. Ф. Ватутин обратился в Ставку с предложением вывести войска Резервного фронта на рубеж Ливны, Касторное, Старый Оскол. Предложение Ватутина было принято, и вскоре мы получили соответствующую директиву. Выводить нужно было 5-ю гвардейскую, 27-ю и 53-ю армии.
Сразу же приступили к выполнению своих новых задач войска 53-й армии. По отношению к другим нашим дивизиям им отводилось центральное положение, западнее Касторного, примерно на рубеже Быковского водораздела. 5-я гвардейская армия также организованно заняла оборону западнее Старого Оскола. В обеих этих армиях дивизии уже представляли собой неплохие боевые организмы, и за них мы могли не беспокоиться.
Иное положение было в 27-й армии. Вследствие запоздалого прибытия пополнения и техники, дивизии ее следовали в район Ливны несколькими эшелонами. Вначале шел малочисленный костяк частей, состоявший в основном из офицеров и сержантов. За ним следовали маршевые подразделения, которые вливались в боевые части на привалах и в местах ночлегов. Офицерский состав тут же принимал это пополнение и во время последующих переходов занимался сколачиванием взводов и рот. Техника и вооружение направлялись отдельно и тоже догоняли армию уже в пути».
Словом, за два-три месяца своего существования Резервный фронт вырос в реальную грозную силу. Не отставала и подготовка руководящего состава: «В начале мая у нас состоялся учебный сбор командующих армиями. Завершился он полевой поездкой по местам сентябрьского наступления 40-й армии. Маркиан Михайлович Попов, командовавший этой армией в ту пору, очень содержательно разобрал на местности все детали операции, все ее сильные и слабые стороны, а заодно раскрыл и подлинные причины нашего тогдашнего неуспеха. Мне помнится, что участники этой поездки хорошо отзывались о ней.
Несколько позднее проводились сборы командиров кавалерийских корпусов и дивизий. В составе нашего фронта сосредоточилась тогда почти вся конница Красной армии, и эти сборы представляли несомненный интерес для всех кавалерийских начальников. Там от начала до конца присутствовал Маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный.
Всему руководящему составу фронта и армий были показаны общевойсковые учения с последующим подробным разбором их. Общевойсковые командиры побывали на учении по теме "Действие передового отряда бронетанковых войск при вводе в прорыв танковой армии". Оно проводилось в 5-й гвардейской танковой армии под руководством заместителя командарма Н. И. Труфанова.
Запомнилось мне и другое показное учение, на которое были приглашены кавалерийские начальники. Там отрабатывалась тема "Боевые действия передового отряда при вводе в прорыв кавкорпуса"».
Постановлением Совета министров СССР от 23 апреля 1943 г. Маркиану Михайловичу Попову было присвоено звание генерал-полковника, а в июне последует новое назначение на должность командующего войсками Брянского фронта.
Начальник штаба фронта генерал Л. М. Сандалов, предваряя это назначение, в своей замечательной книге «На московском направлении» рассказывает: «В майские дни развернулась всесторонняя подготовка к наступлению на Орел. Основное внимание уделялось войскам, предназначенным для наступления на направлении главного удара. В войсках же 61-й армии генерал Рейтер и я смогли побывать всего два раза. В это время прибыл новый заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант И. И. Федюнинский, обладавший большим опытом в проведении операций. Его направили для оказания помощи в подготовке к наступлению 61-й армии.
С целью маскировки штабы всех степеней переместились в леса или в маленькие, находящиеся на отшибе деревеньки. Штаб фронта перешел в небольшое селение Юрьево, в 2–3 км севернее Плавска. В начале июня туда прилетел на самолете A. M. Василевский. Самолет подрулил к самому дому, где должен был разместиться Александр Михайлович. Сразу после прибытия он напомнил мне, что еще 13 марта по решению Ставки командование Брянского фронта должно было вступить в командование Резервным фронтом. Но это перемещение тогда отложили.
