– Чтобы разрядить обстановку в районе Невеля, вам, Иван Христофорович, надо продумать вопрос об организации сильного удара на Новосокольники, чтобы во взаимодействии с шестой гвардейской и третьей ударной разгромить нависающую с севера над Невелем группировку противника.
Это решение я счел вполне целесообразным.
Во время этой беседы М. М. Попов, рассказывая о своей поездке в 3-ю ударную армию, не поскупился на похвалы ее командующему генерал-лейтенанту К. Н. Галицкому, являвшемуся, по его словам, стойким, мужественным и всесторонне эрудированным военачальником.
На следующий же день в наш штаб поступил приказ о выдвижении армии к линии фронта для прочной обороны полосы от села Островки до озера Большой Иван и о подготовке удара на Новосокольники. Началась будничная фронтовая работа по подготовке к боям на новом направлении».
А теперь попробуем представить, с какими трудностями пришлось столкнуться Маркиану Михайловичу на новом направлении. Для начала это переброска всех сил и средств фронта на расстояние свыше 500 км. Притом что маршруты его войск проходили по тылам двух фронтов (Западного и Калининского). Трудно себе даже представить, каких трудов стоило перевезти массы людей и боевой техники, чтобы не помешать снабжению этих фронтов, ведущих бои. Но это было еще только начало…
Как вспоминал заместитель командующего 2-м Прибалтийским фронтом М. И. Казаков, «в октябре нас терзали противоречивые соображения. С одной стороны, Ставка Верховного Главнокомандования ставила перед фронтом глубокие задачи, что требовало предварительного сосредоточения всех сил, тщательной организации тылов. А с другой – слабость неприятеля, каким он нам представлялся, побуждала к немедленным действиям. К этому же обязывала и директива Ставки от 8 октября. В ней недвусмысленно говорилось: "Войскам Прибалтийского фронта, не ожидая окончательного сосредоточения всех сил, не позже 15 октября перейти в наступление".
Генерал армии М. М. Попов со штабом и командующими родами войск прибыли в новый район 11 октября. К 15–20 октября под Великими Луками сосредоточились уже 22-я и 3-я ударная армии, в районе Торопца и Селижарова находилась 20-я армия, туда же прибыли три дивизии 6-й гвардейской армии.
Из этих войск такой энергичный командующий, как М. М. Попов, мог, конечно, создать ударную группировку и начать наступление если не 15-го, то наверняка 25 октября. К этому сроку 6-я гвардейская армия завершала перевозку остальных дивизий и частей.
Однако жизнь опять внесла свои коррективы. (…)
Стремясь поскорее разгромить врага, мы начали проводить частные операции, не связанные общим замыслом и планом.
28 октября 22-я армия развернула боевые действия севернее Новосокольников, имея целью разгромить 205-ю пехотную дивизию гитлеровцев. Однако эта цель достигнута не была, операция успеха не имела.
Затем активизировалась 3-я ударная армия. Силами четырех стрелковых дивизий, трех танковых бригад и армейской артиллерии она предприняла удар по невельской группировке противника. 2 ноября после непродолжительной артиллерийской подготовки 28-я и 146-я стрелковые дивизии, наступавшие в первом эшелоне, сравнительно легко прорвали вражескую оборону в районе станции Новохованск и стали развивать успех в северо-западном направлении. 46-я гвардейская стрелковая дивизия, находившаяся во втором эшелоне, направилась в обход Турки-Перевоза и Усть-Долыссы на Пустошку.
Для противника это оказалось неожиданным и опасным. Командование немецкой 16-й армии, не имея здесь резервов, не смогло в первые дни организовать серьезного сопротивления. За несколько дней 3-я ударная армия сделала большую вмятину в неприятельской обороне и создала реальную угрозу перехвата коммуникаций.
Я в это время по распоряжению командующего фронтом находился в 46-й гвардейской стрелковой дивизии. Преодолевая сопротивление слабых групп противника, она продвигалась по 25–30 километров в сутки. Кроме разрозненных боевых частей на пути дивизии встречались полицейские формирования, боровшиеся до того с партизанами. Мне казалось, что все идет очень хорошо и в ближайшие дни Пустошка будет в наших руках. В штабе фронта уже планировали ввод в бой войск 6-й гвардейской армии для развития наступления в общем направлении на Идрипу.
С командного пункта 46-й дивизии, расположившегося на северном берегу озера Жадро, я видел дым над пустошкинским железнодорожным вокзалом, и это внушало большие надежды. Мы не сомневались, что, потеряв Пустошку, противник незамедлительно начнет отход из Новосокольников, Маева, Невеля.
Однако все обернулось иначе. Подкрепления неприятеля подошли раньше, чем мы рассчитывали, и наше продвижение застопорилось. К 6 ноября пришлось закрепиться на рубеже: Великое Село, Турки-Перевоз, Усть-Долыссы, озеро Ущо, Паново, Васютино, озеро Березно, западный берег озера Неведро, озеро Явно. Южнее, на озеро Неведро, Краснополье, озеро Неключ, озеро Мелкое, выдвинулись войска 4-й ударной армии 1-го Прибалтийского фронта.
Положение невельской группировки врага, конечно, осложнилось. Важные ее коммуникации оказались перехваченными. У немцев оставался здесь теперь только один железнодорожный выход на запад и одно шоссе через Идрипу.
Но и нашим двум армиям, действовавшим в выступе западнее Невеля, нельзя было завидовать. С главными силами их соединяла горловина шириной всего в 12–13 километров. Она простреливалась артиллерией и минометами. Снабжение войск общей численностью до пятнадцати дивизий, а также эвакуация раненых и поврежденной техники осуществлялись под огнем.
Разграничительная линия между 3-й и 4-й ударными армиями проходила примерно по центру горловины (она же являлась границей между 2-м и 1-м Прибалтийскими фронтами). Ответственность за горловину несли обе армии. Это, разумеется, затрудняло управление движением транспорта. Давала знать о себе и осенняя распутица: она так испортила проселки, что по ним могли двигаться только автомобили-вездеходы, да и то с половинной нагрузкой и со скоростью не более 5–8 километров в час.
Оценив остроту обстановки, М. М. Попов подтянул к горловине часть соединений 6-й гвардейской армии, а в самой горловине, в деревне Дубище, через которую протянулось шоссе Невель – Полоцк, разместил ВПУ фронта под моим руководством. Конечно, ВПУ – это не боевая часть, но присутствие его в таком месте укрепляло в войсках уверенность, что наши дела неплохи.
Дубище – чистенькая деревушка. Все дома и постройки в ней были целы, только жителей не оказалось: их эвакуировали в тыл. Вечером 6 ноября меня навестил здесь командующий фронтом. Он на месте ознакомился с обстановкой, затем мы обменялись соображениями о возможных вариантах продолжения наступления и поздно вечером разошлись на отдых. А с утра 7 ноября гитлеровцы начали сильный артиллерийский обстрел Дубища. Мы потеряли нескольких офицеров, и я уговорил Маркиана Михайловича покинуть ВПУ.
Огневое нападение противника повторялось многократно. Потом он атаковал нашу горловину и, несмотря на упорное сопротивление, сузил ее еще на три-четыре километра. Материальное обеспечение и управление боевыми действиями 3-й и 4-й ударных армий совсем затруднились. Вместо продолжения наступления они вынуждены были отбиваться. Но и это удавалось не всегда. Пришлось задействовать дополнительные силы, в том числе танковую бригаду. Лишь после этого положение стабилизировалось. Выполнение же задач, ради которых был создан 2-й Прибалтийский фронт, получило дальнейшую оттяжку.
