— А что такого? — отпираюсь я.
— Он не может поставить ловушки в доме. Иначе если они активизируются, то пострадает весь дом. Сгорим или заморозимся.
— Это ужасно, — только и нахожусь, что ответить. Дэн в ответ только хмыкает.
Наутро я пропускаю тот момент, когда парни собираются и уезжают. Сегодня — игра с йельцами и они едут на тренировку на весь день. Сборы длятся до вечера, потом — игра, и только после ребята окажутся дома.
Чтобы их поддержать вне зависимости от того, выиграют они или проиграют, я решила приготовить им праздничный ужин, пока буду готовиться к семинару по предмету истории костюма.
Кроме того, мне нужно уже определиться с тем, какую коллекцию одежды предстоит приготовить для итоговой оценки за год. Пока что в голове слишком много идей, чтобы уловить хотя бы одну и сосредоточиться на ее реализации.
Спускаюсь на кухню, достаю продукты из холодильника, режу сельдерей. Знаю, что ребята проигнорируют его, так как предпочитают более калорийные продукты, но я придумала сделать из него стопки для коктейля, это будет смешно и необычно.
Включаю аудиоурок по истории костюма в Византии и будто бы проваливаюсь в чарующие картинки, которые подкидывает воображение. Ах, как же это красиво — канва по всему краю платья, изумруды, рубины, скромный жемчуг…Я бы тоже, наверное, хотела дефилировать иногда в чем-нибудь таком-эдаком, женственной юбке в пол, которая каскадом струится по ногам; вышитой немыми монахинями рубашке, которая приятно холодит кожу; лаковых сандалиях на невысоком каблучке, приятно пружинящим походку.
В общем, в гардероб того времени я бы вписалась также хорошо, как в этот, гардероб рубахи-парня Кэна.
Я почесала грудь под слоем эластичного бинта и тяжело вздохнула. Уже пошла вторая неделя моего проживания здесь, я сдружилась с ребятами, и мне на самом деле будет жаль уезжать отсюда в женское общежитие, и дело даже не в том, что там проживают члены сестринства, которым только дай волю позлословить в твой адрес, а в том, что…
Там нет Брэндона…
Снова вздохнула, проваливаясь в мечтательную тишину, и тут же похлопала себя по щекам. Ну же, Кэн-Кэн, очнись! Тебе нужно взять себя в руки! И уж точно не капать слюни на этого увальня!
Я заполнила все тесты, подготовила реферат и, наконец, закрыла дверь дома с той стороны, чтобы отправиться на игру, чтобы поболеть за своих друзей, которыми вдруг стали эти ледовые машины для убийства, как их обозвала Ритика. Кстати, вот и она. Решила составить мне компанию на трибуне, чтобы я потом мог сказать, наконец, что у меня есть девушка, и она совсем не мифическая. И я отнюдь не тутти-фрутти, которым меня величают каждую минуту моего нахождения в этом доме.
— Эй, Кэн — Кэн! — помахала мне рукой подруга. — А где твоя розовая улитка?
Я закатила глаза. Никому, ну никому не нравилась моя машина. Кроме меня. Я так и не смогла поменять ее на что-то более мужское, потому что боялась, что не справлюсь с парковкой. А с параллельной парковкой тем более! Если вы понимаете, о чем я.
— Ой, я сразу ее и не заметила среди камней, — рассмеялась Ритика. — Может быть, на хоккей нужно было взять мою машину? Она хотя бы выглядит представительнее, чем эта.
— Между прочим, — я вразвалочку подошла к ней и пикнула сигнализацией. — Эта машина экологична, маневренна и красива. Совсем, как я.
— Эй, Кэн-Кэн! — в притворном ужасе прошептала Ритика. — Я надеюсь, что ты не говоришь такие слова, или похожие на эти слова, парням?
— В чем дело? — я почесала чуть съехавший на бок мужской парик. — Не пойму, что такое?
— Ну как же! — всплеснула руками подруга. — Ты говоришь как настоящий тутти-фрутти: «экологична! «Маневренна»! «Красива»!
Она дразнилась, а я хихикала.
На самом деле, у меня периодически проскальзывали такие девичьи словечки, на которые парни всегда закатывали глаза. И я совсем ничего не могла с этим поделать. Но, думаю, постепенно они привыкли к моей особенности. Как и к тому, что я мой подбородок всегда гладко выбрит, вне зависимости от времени дня.
— Ладно тебе, хватит болтать! — придав своему голосу мужского звучания, то есть, понизив его на пару октав, обратилась я к подруге и поиграла бровями. — Детка, нам пора отправляться на хоккейную игру. Кстати, у нас там лучше места — в ложе.
— Оу-у-у!
— Да да, — я подмигнула, как это должен делать, по моему мнению, парень. — Билеты подогнали мои друганы. Один из них — капитан команды!
#лед и пламя
Первая игра кажется не очень сыгранной. Но я все равно уверен, что моя команда покажет этим йелльцам, кто здесь чего стоит.
Хотя стартовая половина встречи осталась за Йеллем. На седьмой минуте большинство реализовал Натан Маккиннон, воспользовавшись великолепным пасом-подкидкой от Рантанена. А уже во втором периоде канадец отплатил финну той же монетой, выведя Рантанена на голевой бросок при очередной реализации лишнего. Так «йельцы», благодаря отменному взаимопониманию своих лидеров, сделали 2:0, и это могло стать приговором для нас, но чем глубже в плей-офф, тем больше проявляется характер заклинателей льда из моей академии.
Через минуту после гола Рантанена йелльцы остались втроём против пятерых соперников, и Джо Павелски сократил отставание до минимума. Голу ветерана предшествовала изумительная поперечная передача от Александра Рада.
Тем временем мы через 43 секунды после шайбы Павелски снова праздновали успех и по полной программе наказали гостей за недисциплинированность! На льду у йелльцев была уже другая бригада реализации лишнего, Лэндон набросил на ворота, где шайбу с пятачка «доел» Дэн. Так счёт сравнялся.
Обкатывая круг, смотрю, как выразительно смотрит на Лэндона тренер Пэр Бриссон. Если на тренировках он орет, то во время игры только смотрит, но зато так внушительно, что тебе ни в коем случае не придет в голову допустить оплошность.
Трибуны ликуют и орут. Для меня вся эта шумиха вокруг льда не кажется отвлекающей, я сосредоточен только на одном — на себе. Если немного отвлечешься, все, считай пропало. ведь все знают, что всем заправляет мини-компьютер в голове, называемый серым веществом. И только от его настроя зависит, победим мы или проиграем.
Моя же голова всегда настроена только на победу, уже много, много лет. Потому что кроме льда у меня ничего и не было, наверное. Он успокаивал, он дарил уверенность, он вселял надежду в лучшее.
Я задрал голову выше и глянул в сторону ложи, закрытой тонким прозрачным пластиком от остальных мест. Там должен сидеть Кэн — я дал ему билет, даже два, чтобы он привел своего друга, или одногруппника.
«Я приду со своей девушкой», — сказал он тогда, и парни рассмеялись.
«Зря смеетесь, — обиделся и насупился он. — У меня и правда есть девушка».
«Конечно, конечно, — по своей старой привычке Дэн ткнул его в бок, от чего бедный Кэн зажмурился. — Мы все верим, что у тебя есть. Девушка. Есть. Настоящая. Мифическая. Девушка. В твоих. Мечтах».
