В большинстве других развивающихся стран господствовала положительная евгеника. В республиканской Турции, несмотря на все влияние немецкой медицинской мысли, отрицательная евгеника была отвергнута, а стерилизация оказалась в 1936 году под запретом. Вместо этого турецкие евгенисты стремились к улучшению гигиены, репродуктивного здоровья и ухода за детьми, считая, что это приведет к повышению качества населения в целом
[622]. Подобно своим русским коллегам, турецкие врачи и социологи считали, что если массы пребывают в тяжелом положении, виной тому условия их жизни, а не какие-либо врожденные недостатки. Помимо прочего, нежелание прибегнуть к отрицательной евгенике было в данном случае связано и с неприятием тех расистских иерархий, выстроенных некоторыми европейскими евгенистами, в которых туркам отводилось место низшей расовой группы
[623]. Не нашла признания менделевская генетика и в Японии, поскольку, в сочетании с европейскими представлениями об иерархии рас, навечно закрепляла за японцами низшее положение. Японские евгенисты сделали выбор в пользу ламаркизма и подчеркивали, что улучшить биологическое качество населения можно при помощи повышения уровня образования и физического развития женщин
[624]. Нечто подобное наблюдалось и в республиканском Китае: хотя здесь в 1930-е годы и не обошлось без недолговечного увлечения менделевской генетикой, в целом китайские врачи и ученые сделали выбор в пользу положительной евгеники и программ полового образования и социальной гигиены
[625]. Даже в таких странах, как Египет, где главной заботой была перенаселенность, разговоры о стерилизации не получили особой поддержки со стороны ученых-медиков, вместо этого предложивших организовать государственные услуги по улучшению гигиены, здоровья и жилищных условий крестьянок
[626].
В Советском Союзе окончательный разгром евгеники произошел по идеологическим причинам — она была отвергнута как фашистская наука. Но и вне всякой связи с идеологическими заявлениями отрицательная евгеника никогда не пользовалась особым успехом среди советских интеллектуалов. Подобно своим коллегам в католических странах Европы и многих развивающихся странах, советские социологи и врачи считали, что качество населения следует повышать не при помощи стерилизаций, а улучшая жилищные условия людей и их репродуктивное здоровье. Советская интеллигенция, взяв на себя нравственное обязательство по улучшению жизни крестьян и рабочих, не считала, что они сами повинны в своих тяжелых жизненных обстоятельствах, а их положение бесперспективно. В планы советской интеллигенции отрицательная евгеника попросту не вписывалась, а вот репродуктивная политика, уделявшая особое внимание гигиене и благополучию матерей, вполне им соответствовала. При всем своем стремлении к трансформации общества ученые СССР решительно отвергли биологическую манипуляцию, основанную на генетическом детерминизме.
Уход за детьми и их воспитание
Стремясь к трансформации населения при помощи репродуктивного контроля, государства начали вмешиваться в уход за детьми и их воспитание. Перелом наступил тогда, когда возобладало мнение, что родители не располагают полными и исключительными правами на своих детей, которые в первую очередь принадлежат обществу, нации или расе. Различные правительства начали разработку программ и законов, ставивших целью обеспечить детское здоровье и правильное выращивание детей. Специалисты-медики и правительственные чиновники устанавливали нормы ухода за ребенком и обеспечивали их выполнение при помощи самых разнообразных программ обучения и вмешательства — таких, как домашние визиты врачей, родильные дома, лишение родительских прав, детские и юношеские организации. Советские чиновники тоже разделяли эту общую озабоченность детьми и обратились к аналогичным методам государственного вмешательства, хотя содержание их программ в некоторой степени отличалось от того, что происходило в других странах.
В конце XVIII — начале XIX века западноевропейские врачи стали публиковать труды, посвященные тому, как лечить детей и растить их, — труды первоначально в рамках культа домашнего очага и стремления изолировать буржуазную семью от низших классов
[627]. К концу XIX столетия забота о благополучии детей распространилась на все население, поскольку здоровье детей из низших классов стало считаться чрезвычайно важным для благополучия общества в целом. Парижский врач Альфред Карон изобрел термин пуэрикультура, означавший выращивание детей в соответствии с требованиями науки, что, по словам Карона, было чрезвычайно важно «с точки зрения улучшения породы». В 1890-е годы популяризатором новой дисциплины стал один из ведущих французских врачей, Адольф Пинар, превративший заботу о матери и ребенке в одну из важнейших сфер здравоохранения. Идеи Пинара быстро распространились по Европе и за ее пределами, что привело к расцвету всех составляющих пуэрикультуры: акушерства, гинекологии и педиатрии
[628]. Средством распространения идей вновь стали публикации и международные встречи. Детское здоровье удостоилось особого внимания на международных конгрессах, посвященных охране детей и состоявшихся в 1883 году в Париже, в 1895-м — в Бордо и в 1913-м — в Брюсселе. Пинар выступил с речью на X Международном конгрессе по здоровью и демографии, прошедшем в 1900 году в Париже. В этой речи он настойчиво высказал свои мысли о том, что важнейшим средством по борьбе с вырождением является уход за беременными женщинами и новорожденными
[629]. Одной из причин стремительного развития пуэрикультуры был тот факт, что она давала ответ на широко распространенный страх перед вырождением. Хотя пуэрикультура преследовала те же цели, что и отрицательная евгеника, а именно обеспечение высокого биологического качества следующего поколения, ее методы были куда более мягкими.
