Индустриализация, с точки зрения партийного руководства, играла в деле создания нового советского человека еще более важную роль. Только за годы первой пятилетки число индустриальных рабочих удвоилось — за счет миллионов крестьян, переезжавших в города и поступавших работать на заводы
[822]. Советские теоретики ожидали, что пролетаризация будет способствовать преображению сознания бывших крестьян и их картины мира. Например, Максим Горький описывал, как крестьянский парень, приходя на завод, «попадает в мир явлений, которые, поражая его воображение, возбуждая мысль, освобождают ее от древних диких суеверий и предрассудков. Он видит работу разума, воплощенную в сложнейших машинах и станках… Он очень скоро убеждается, что завод для него — школа, открывающая перед ним возможность свободного развития его способностей». В завершение Горький отмечал, что «новый человек», появляющийся в Советском Союзе, «чувствует себя творцом нового мира»
[823].
Впрочем, чиновники быстро обнаружили, что новые пролетарии (да и кадровые рабочие) вовсе не торопятся автоматически переключиться на предписанные образ мыслей и поведение. Большинство продолжали предпочитать свои личные интересы «строительству социализма»; текучесть кадров стремительно выросла, а производительность труда снизилась
[824]. Член Политбюро Лазарь Каганович считал, что причина текучести кадров — появление среди пролетариата масс новых рабочих, которые нередко приносят с собой мелкобуржуазные настроения, а партийные лидеры заявляли, что главная задача, которая перед ними стоит, — «перевоспитание вновь пришедших на заводы в духе, способствующем выполнению исторических задач пролетариата»
[825]. Партийные директивы напоминали мастерам, из последних сил учившим толпы новичков труду на заводах, что они обязаны заботиться и о повышении культурного уровня рабочих, чтобы создать нового человека, на котором могла бы покоиться социалистическая система
[826]. Политические инструкторы приняли вызов, проводя новые лекции, организуя читательские кружки и выпуская новые газеты. Политическое обучение отнимало столько времени, что заводское руководство начало жаловаться на ежедневные встречи, мешавшие функционированию заводов
[827]. Тот факт, что политическая работа расширялась даже в ущерб промышленному производству, подчеркивает, какую важность партийные деятели придавали политпросвещению.
Партийные пропагандисты желали научить крестьян и рабочих приносить личные интересы в жертву ради коллектива. Согласно советской идеологии, отдельные люди могли реализоваться, только вступив в коллектив, а новый советский человек должен был освободиться от эгоизма и себялюбия. В отличие от либерально-демократических систем, выстраивавших либеральную субъективность, основанную на частной собственности и индивидуальных правах, советская система способствовала субъективности нелиберальной, в которой частная жизнь была уничтожена, а индивиды могли открыть свои лучшие черты, только участвуя в общественном целом. Один из моральных принципов советского педагога Антона Макаренко заключался, по его словам, в том, что «интересы коллектива стоят выше интересов личности». Он считал, что члены коллектива связаны таким долгом, который выходит за пределы дружбы и требует совместного участия в работе коллектива
[828]. Из принципа коллективизма проистекали и другие ценности и качества. Макаренко говорил о «фактической солидарности трудящихся», о «ликвидации жадности», об «уважении к интересам и жизни товарища»
[829]. В 1933 году, обращаясь к одному из пионерских вожатых, Каганович задавал ему вопрос, насколько советские дети ушли вперед в отношениях друг с другом, в деле избавления от прежнего образа мыслей — от эгоизма, гордыни, себялюбия и других дурных элементов, сохранившихся от прошлого
[830].
Первая пятилетка была переходным этапом — временем для строительства социалистической экономики и создания нового советского человека. Как только первая пятилетка и коллективизация завершились, Сталин и другие лидеры коммунистов сочли, что капитализм и мелкобуржуазная среда в стране ликвидированы
[831]. Теперь новый советский человек мог стать реальностью. Советские рабочие, освобожденные от оков капиталистической эксплуатации и имеющие возможность наслаждаться плодами собственного труда, могли наконец в полной мере осуществить свой потенциал как в промышленности, так и в жизни. Это был поистине прометеевский скачок вперед с точки зрения не только промышленного прогресса, но и человеческого развития.
В последние годы указанного десятилетия советские деятели, теоретики и писатели приветствовали появление нового человека. Съезд детских писателей в 1936 году призывал литераторов помочь «формировать сознание и характер будущего гражданина бесклассового социалистического общества, будущего борца за торжество коммунизма во всем мире». Один из участников съезда, В. Бубенкин, заявил, что советское общество «рождает нового человека, рождает здоровые понятия, здоровые вкусы, здоровые привычки», и отметил, что задача писателей — «создать такие книги, которые прививали бы детям новые, благородные, коммунистические качества»
[832]. Один из комсомольских журналов сообщал, что Советский Союз создает «поколение новых людей, для которых ложь, непорядочность, шовинизм, лицемерие… и другие мерзости буржуазного общества чужды»
[833]. Таким образом, ожидалось, что новый советский человек будет свободен от эгоизма, себялюбия и лицемерия капиталистического общества. Преданность коллективу позволит проявиться лучшим качествам людей — их бескорыстию, скромности, честности и искренности.
