Кроме того, я рассмотрю вопрос, как именно осуществлялись советскими деятелями столь масштабные программы государственного насилия, и продемонстрирую бюрократические, судебные и полицейские структуры, позволявшие высылать, заключать под стражу и казнить значительное число людей. Также я обращу внимание на технологии социального отсечения, которыми эти деятели пользовались. Некоторые из технологий, например концентрационные лагеря, впервые были разработаны в контексте колониализма, а во время Первой мировой распространились по всей Европе. В ходе Гражданской войны в России советское правительство (как и белые армии) активно применяло депортацию и интернирование, и эти практики стали неотъемлемой частью советской системы лагерей. Вдобавок ко всему именно в годы Гражданской войны советское правительство учредило тайную полицию, которая впоследствии осуществляла бóльшую часть сталинского государственного насилия.
Наконец, я покажу, каким именно образом методы и инструменты государственного насилия оказались неразрывно связаны с целями преобразования общества. В ходе раскулачивания советское правительство причислило несколько миллионов крестьян к кулакам и разделило их на несколько категорий, служивших для обозначения, кого лишить собственности, кого выслать, а кого казнить. Это масштабное применение государственного насилия вызвало сопротивление и волнения, что, в свою очередь, привело к более жестким мерам контроля над обществом, в том числе к введению системы внутренних паспортов
[878]. В конце 1930-х годов советские лидеры, считая, что они построили социализм и находятся перед лицом растущей угрозы со стороны иностранных государств, решили раз и навсегда покончить с внутренней оппозицией и потенциальной пятой колонной при помощи еще одной масштабной волны насилия
[879]. Таким образом, главную роль в государственном насилии сталинского строя играли историческая случайность и события на мировой арене.
Я не утверждаю, что социологическое разделение общества на различные категории и метод социального отсечения сами по себе стали причиной советского государственного насилия. СССР высылал людей, заключал их в лагеря и казнил, выполняя решения партийных деятелей, не признававших каких-либо границ своих полномочий и обладавших бесконечной диктаторской властью. Каталогизация общества, технологии социального отсечения, высокий уровень централизации бюрократического и полицейского аппаратов были необходимыми условиями, позволявшими партийным лидерам осуществлять государственное насилие. Таким образом, я считаю, что разделение общества на категории и социальное отсечение являются необходимыми концептуальными и практическими условиями советского государственного насилия, но не его причинами. Эти условия возникли и в других странах, однако за вычетом таких исключений, как нацистская Германия, не привели к масштабному государственному насилию. Непосредственной его причиной была та безжалостная решительность, с которой сталинское руководство стремилось уничтожить «кулаков» в годы коллективизации и потенциальную пятую колонну накануне Второй мировой войны. Сталин и его соратники использовали существовавшие на тот момент технологии государственного насилия ради своих целей революционного преобразования и обеспечения государственной безопасности.
Истоки насилия в модерном государстве
Чтобы осветить концептуальные и технические истоки разделения общества на категории и социального отсечения, я буду использовать два разных подхода. Прежде всего я обращу внимание на развитие науки об обществе и покажу, как социологи, психологи и криминологи XIX века пришли к представлению о злокачественных вкраплениях в социальном теле и практических шагах по их устранению. Затем я рассмотрю влияние колониализма, а именно — как колониальный подход способствовал разделению туземных народов на категории и порождал новые технологии изоляции групп, считавшихся социально или политически опасными. Эта практика социальной каталогизации и устранения сыграла важную роль в появлении последующих форм советского государственного насилия.
Конечно, политические лидеры не стеснялись применять силу против населения своих стран и задолго до Нового времени. На протяжении всей истории человечества правители убивали, ссылали, порабощали своих подданных, в особенности после военного завоевания, а также в ответ на реальные или воображаемые угрозы своей власти. Но лишь в эпоху модерна государство обратилось к социологическим исследованиям, нацеленным на решение общественных проблем путем разделения людей на категории. Достижения ученых XIX века — экономистов, демографов, психологов, криминологов — позволили выявить группы и типы индивидов, которые, как считалось, угрожали политическому или общественному порядку. В результате развития этих дисциплин на смену традиционной метафоре отношений между индивидом и обществом пришла концепция отдельных личностей как неотъемлемых частей социального тела. Она подразумевала, что болезнь индивида или его отклонение от нормы могут повредить обществу в целом
[880].
В Западной Европе социальные реформаторы и государственные чиновники сосредоточили свое внимание в первую очередь на городской бедноте, считая, что эта группа населения представляет угрозу для здоровья и безопасности общества. Некоторые даже увлеклись конструированием физического стереотипа низших классов, описывая рабочих такими же терминами, как и преступников: «уродливые», «отталкивающие», «невежественные». Эти старания отражали общее представление о том, что рабочие, преступники и иммигранты представляют собой часть городской клоаки, кишащей болезнями и преступлениями, — питательной почвы для возникновения мятежных толп
[881]. С целью предотвратить политические беспорядки и притупить остроту таких общественных проблем, как преступность, бедность и инфекционные заболевания, власти все чаще инспектировали подобные районы и составляли статистику, которая, в свою очередь, подталкивала их к вмешательству с целью регулировать или устранять «злокачественные» группы населения.
