И очень хочется пить.
За четыре года я совсем отвыкла от соли и специй, и рот после отбивных в черном перце просто горит. Воду — все, что было в кувшине для умывания — я давно выпила, а запоры на окне, когда я попыталась добраться до снега, не открылись.
Снова смех, а после шаги. По лестнице, за стеной. Перед моей спальней они стихли, и я съежилась. Сейчас раздастся стук, и…
Тишина.
Шаги…
В конце коридора хлопнула дверь, и я перевела дух. После ужина с Райдером засов уже не выглядел надежной защитой — слишком уверен в себе и своей силе хозяин дома. Это не самоуверенность Джереми, а именно спокойная уверенность в том, что при необходимости он войдет в дверь вместе с дверью.
…как Уилбер.
Сердце стучало, лихорадочно гоняя кровь, ладони оставили влажные пятна на старом атласе покрывала. Губы обметало, сухой язык царапал нёбо. Задыхаясь от жажды, я почти час просидела не шевелясь, и только убедившись, что Райдер не собирается покидать своих комнат, отодвинула засов, на цыпочках вышла в коридор.
Половица у порога заскрипела так, что, наверное, поднялось ближайшее кладбище. Я вцепилась в косяк, прислушиваясь к темноте, готовая в любую секунду нырнуть обратно в спальню. Тик-так, — стучали за спиной часы. Где-то внизу им вторили другие — тик-так. И погромыхивание жести на крыше.
Крадучись, я спустилась вниз, в пустую гостиную, но кувшин с водой, стоявший на столе во время ужина, исчез. Тогда, ориентируясь на запахи и тихие голоса, я решилась зайти на кухню.
— Добрый вечер…
Разговор смолк. Стоять под перекрестьем двух пар глаз было неуютно, как если бы меня обыскивали. Или допрашивали.
— Здра-а-авствуйте… — собирая с пальцев тесто, протянула пожилая, плотно сбитая валлийка в сером чепце и белом переднике с оборками на груди. Сидящий за столом мужчина, на вид годящийся Райдеру в деды, не ответил.
— Можно попить? — попросила я, жадно глядя на ведро с плавающим в нем резным ковшом. — Пожалуйста…
Мужчина плеснул воды в высокий стакан, протянул мне.
— Спасибо.
Стакан я осушила залпом.
— Еще?
— Да! — Триединый, как же хорошо… Пожар во рту хоть и не стих окончательно, но унялся.
— Стало быть, ты… вы, — сдвинул кустистые брови старик, — и есть гостья мистера Райдера?
Я кивнула. На тыканье я не обиделась, слишком хорошо представляя, что видит валлиец — поношенное платье с чужого плеча, куцую стрижку, обкусанные ногти.
— А ваши родители об этом знают?
…если леди задают неуместный вопрос, ей следует либо сделать вид, что не расслышала, либо упасть в обморок, либо оскорбиться и уйти.
— Спасибо за воду, сэр. Я могу взять стакан с собой?
— Берите.
В комнату я возвращалась чуть не бегом. Четыре года на улице, четыре года презрения и брезгливого недоумения — и все равно…
6
Утром я проснулась сама — ровно в пять, как несколько лет подряд будил Арчер. Долго лежала, наблюдая, как тухнут угли и выступает из сумрака мебель, как поднимают на гобелене кубки тканые рыцари Круглого Стола и сыпется мелкий снежок.
Если ночью спальня выглядела жутко, то при дневном свете уныло — как молодящаяся старуха. Когда-то, лет пятьдесят назад, она была красива, но сейчас ее припудренное побелкой лицо расчертили морщины трещин, губы выцвели, а наряды истлели, рассыпая жемчуг и драгоценные нити — истрепавшееся золотое шитье выбивалось из основы портьер и занавесей балдахина. И все же она жива, дышит теплыми угольками жаровен, смотрит на мир затянутыми пеленой старушечьими глазами. И я с ней.
Еще один день. Столько их будет таких? Или просто — сколько дней еще будет?..
Завернувшись в пуховое одеяло, я подошла к окну, разглядывая холмы и заметенный снегом сад, огороженный кованой стеной. Дворовых построек было немного — ну или они прятались у черного хода — из моего окна, если вывернуть шею, видно только конюшню и каретный сарай. Еще широкую лестницу, подъездную дорогу и замерзшую речку с полукруглым мостом. Пытаясь рассмотреть, живет ли под ним тролль, я пропустила появление Райдера.
Мой… хозяин играл с одноглазым волком, как если бы тот был комнатным шпицем — трепал за уши, бока, таскал за хвост, отбирая палку. Волк вертел лобастой головой, порыкивал, уворачиваясь, прыгал на задних лапах, а когда Райдер исхитрился отобрать обслюнявленную ветку, повалил мужчину в сугроб.
— Ах ты засранец!
Глядя на барахтающегося в снегу Райдера, волк скалился, будто смеялся.
Мужчина перевернулся на спину, сел, отряхиваясь, и заметил меня в окне. Улыбнулся, поднял руку в приветствии. Я осторожно шевельнула пальцами в ответ и спряталась за портьерой.
…может, все будет не так уж и плохо, — робко подала голос надежда. Я в тепле, сыта — а зимой всегда голодно. И призрак Ньюгейта уже не маячит за плечом.
…жить в одном доме с проклятым? Надолго ли хватит его обещания? — очнулся здравый смысл, и я снова сникла.
…дом еще этот. С замками на дверях, с запорами и решетками на окнах. С воем ветра в трубах, с шорохами и шепотками — с наступлением сумерек они становятся громче, и кажется, в них можно разобрать мое имя: Э, — скрип. Тан, — стук. Се-е-ель…
К обеду, опасаясь опоздать и рассердить Райдера, я вышла чуть раньше. Вчерашняя валлийка как раз накрывала на стол — расправляла скатерть, хмуря лоб, перебирала вилки и ножи в деревянном ящике для приборов. Пахло жареной треской.
— Вот этот, — тихо подсказала я, указав на треугольный нож. — И трехзубые вилки.
Женщина смерила меня неприязненным взглядом.
— Благодарю, мисс.
— Мисс Хорн…
— Миссис Ллойд, — помедлив, представилась она. — Обед сейчас подам.
Махнула юбками, ушла.
Я потерла начавшие пульсировать виски и заменила бокалы для красного вина на бокалы для белого — под пузатую бутыль шардоне.
— Добрый день, Этансель.
Райдер.
— Добрый день…
— Рад вас видеть, — сказал мужчина, отодвигая для меня стул. Волосы у него были мокрыми — не то от умывания, не то от растаявшего снега, и с распущенных прядей срывалась вода. Когда Райдер отвернулся, я вытерла руку о юбку.
— Не хотите прогуляться после обеда?
— Нет, спасибо, — быстро ответила я.
Получилось резко, и щека Райдера дернулась, как от пощечины. Со мной он больше не заговаривал — только с миссис Ллойд, разливавшей по тарелкам крабовый суп, — похвалив ее сервировку. Та посмотрела на бокалы, потом, искоса, на меня. Я молча помешивала густое варево, дожидаясь, пока оно остынет.
