— Искра? Искра хороша, буду должен, — усмехнулся, глядя в потолок Александр. — Но причина не в ней.
— Тогда в чем?
— В тетушке. — Алекс повернул голову, встретил вопросительный взгляд друга и кивнул. — Я Ее чувствую, Шон.
— Королеву? — От расслабленности Уилбера не осталось следа. — Как?
— Так же, как Она нас, — перешел на хинди Алекс. — Тебя, меня, выплески магии. Она действительно нас чует. Вот тут, — сжал он затылок. — Сперва я думал, что рехнулся, но чем больше беру из Источника, тем четче я ее слышу. Раздражение. Скука. Злость. Иногда удовлетворение. Но чаще всего скука.
— Это невозможно!
— У меня ментальный дар, помнишь?
— У тебя проклятие!
— Я не сумасшедший! — рывком сел Александр.
Маги смотрели друг на друга через низкий стол.
— Le Source [Источники, фр.] исцеляют, восполняют резерв и дарят долголетие, — медленно сказал Уилбер. — Дар способна нарастить только активная магия, это аксиома.
— …озвученная Королевой. Ты пил из Источника больше глотка?
— Нет, — помедлив, ответил Шон.
— Кто-то, с кем ты знаком? О ком ты слышал?
— Нет.
— Последние двести лет Источники личная собственность тетки, все, что мы знаем о них, мы знаем с Ее слов, со слов Дадли, Берли, Уолсингема и остальных. Но магия есть магия, Шон! — подался вперед Александр. — Я уверен, le Source не только запас силы, но и усиление задатков — поэтому Королева чувствует и давит на нас — у нее два Источника и выпито больше дюжины. Поэтому потомки Источников так сильны. И именно поэтому Она не дала ни одного мне.
Между бровями Уилбера пролегла глубокая складка. Маг допил виски, достал серебряный портсигар, но не открыл его, стукнул сглаженным уголком по полированной поверхности стола:
— Если ты прав, нас ждет дыба.
— Постарайся не приближаться к Вестминстеру. Я останусь в Уэльсе, пока не буду уверен, что удержу щиты.
— Будешь наращивать дар только для защиты? — остро взглянул Уилбер.
— Мне не нужен трон, — поморщился Александр. — Я говорил это сотню раз и повторю снова: я хочу получить титул, который принадлежит мне по праву. Вернуть дом, из которого меня выгнали в чем был. — Рука мага сама собой сжалась в кулак. — Чтобы старый ублюдок в гробу перевернулся, когда я займу его кабинет!
— А девчонка?
— Что девчонка?
— К лету она будет не нужна, — напомнил Уилбер.
— Предлагаешь удавить ее и закопать под холмом?
— Отличная идея, — кивнул Шон.
— Нет, — резко сказал Александр, — после исцеления я оставлю ее себе. Искра будет жить здесь, в поместье. Покинуть мои земли она не сможет, а Ллойды будут о ней молчать.
— …и ты станешь навещать ее, чтобы предотвратить случайные выплески, — ядовито добавил Уилбер.
— Обязательно, — широко улыбнулся Алекс. — Не волнуйся, твоя сестра о ней не услышит. Как поживает мисс Шелл?
— С нетерпением ждет твоего возвращения.
Райдер кивнул.
— Я выжгу проклятие через два-три месяца. Раньше нельзя — Она поймет, что я вернулся, даже если я перейду на материк. Не хочу давать повода для подозрений. Думаю, мое выздоровление и так станет сюрпризом.
— Для твоего кузена — точно, — хохотнул Уилбер. — Он похоронил тебя еще полгода назад. Попытаешься вернуть титул прямо сейчас, не дожидаясь окончания контракта?
— Думаю, я его даже верну, — дернул щекой Александр. — Награда за службу не будет стоить тетушке и медного пенни, а дрязги среди Райдеров ей на руку.
Александр отпил из бутылки и откинулся на спинку дивана, снова вспомнив день, когда отец выставил его из дома. Старый дракон Роберт Райдер славился выдержкой — он никогда, ни разу в жизни не повысил голоса: ни в армии, командуя войсками в Египте и Персии, ни на заседаниях Парламента, ни во время переговоров со Старой кровью, обожающей доводить человеческих послов до белого каления. Но в этот раз он изменил себе: герцог наступал на сына, и будь в его крови хоть капля активной магии, кабинет бы засыпало снегом.
— Ты собираешься стать Ее шавкой? — с холодной яростью выплевывал он. — Собачонкой девки, узурпировавшей трон? Убившей твоего прадеда?
— Это не доказа…
— Не с-смей меня перебивать! — прошипел Его Светлость. — Ты, мой сын, первый за три поколения маг, на которого мы возлагали…
— Вот именно! ТЫ всю жизнь на меня возлагал, не спрашивая, чего хочу Я! Хочу ли Я править?
— Райдеры — законные короли Альбиона! — прорычал герцог. — ТЫ — законный…
— Да плевал я на трон! Он мне не нужен! — крикнул в ответ Александр. Сила, отзываясь на раздражение и злость, бесновалась, рвалась наружу — юноша стискивал кулаки, пытаясь ее удержать. — Я жить хочу, отец! Жить, а не существовать! Посмотри на себя! Все, что ты делаешь, ты делаешь с оглядкой на Королеву! Добавилось ли у тебя сторонников! Выгоднее ли ты смотришься! Удалось ли Ее очернить!.. Ты просто одержим! Тебе герцогства мало?!
— Речь идет об Империи! О половине мира, Александр! От Южного Уэльса [викторианское название Австралии] до Америк, которые Она упустила! — Трость герцога, свистнув, ударила по пергаментной карте на стене, и на месте Штатов появилась дыра. — Поэтому ты останешься в Альбионе и будешь мне помогать! Нам помогать! Думаешь, я один считаю, что Ей не место на троне? Ты должен принять власть…
— Ничего я не должен!.. — Пламя все-таки прорвалось, и юноша потек, теряя человеческий облик. — Ничего! — дохнул он жаром. — И я хочу свободы!
— Свободы? — хрипло спросил Роберт Райдер. — От своих прав? От своего долга?
— Да, отец! — Александр взмахнул рукой, задев портьеру, и ткань вспыхнула. Огонь моментально взвился вверх, к потолку, лизнул карниз.
Герцог, обжигаясь, сорвал горящий бархат, бросил его на пол.
— Потуши немедленно! — скомандовал он.
Поток ледяного ветра сбил пламя, разбросав по кабинету бумаги и клочья ткани. Разность потенциалов помогла Алексу вернуть форму: вцепившись в карманы обгоревшего жилета, юноша упрямо уставился на отца.
— Я с трех лет поступаю так, как ты велишь. Делаю то, что полезно, веду знакомство с теми, кто полезен — хотя меня тошнит от их льстивых лиц!.. Я не стану класть жизнь на алтарь твоих амбиций и тратить пятьдесят лет на службу, отсиживаясь в месте, которое ТЫ за меня выберешь. Я уже получил метку Гончего Королевы, — ослабил он воротник.
Герцог, чернея, схватил ртом задымленный воздух: на шее сына, чуть левее яремной вены, сиял золотом оскалившийся пес.
— Тебя не имели права брать без моего согласия! Ты несовершеннолетний!
