Оторопелое изумление миссис Ллойд было таким забавным, что я хихикнула.
— Пока нет. Гончим запрещено иметь отношения. Но потом…
— Потом, — улыбнулась валлийка. — Понятно.
— Еще мистер Райдер попросил меня остаться здесь, в коттедже, — выпалила я. Что она скажет теперь?
— Вы согласились?
— Да…
— Ну и хорошо. Без вас этот дом был бы пустым. Идемте, — сказала миссис Ллойд, опершись о мою руку. — Заодно расскажите, что вы ели все это время. Надеюсь, вы с мистером Александром не сожгли мою кухню?
На ужин был вкуснейший суп с почками и мясной пирог, а на десерт — трубочки с ягодной начинкой. Миссис Ллойд, улыбаясь, смотрела, как мы с Александром, не дожидаясь, пока остынет, набросились на горячее, потом на пирог со сладким луком, морковью и измельченной бараниной — маг опередил меня, забрав с доски последний кусок, поэтому свою часть трубочек я сразу отложила на блюдце и потом хрустела ими весь вечер.
— Джейн, вы магиана и волшебница, — сыто прищурился Александр. — Это было великолепно.
Миссис Ллойд кивнула, принимая похвалу, и, собрав посуду, поманила меня за собой:
— На пару слов, мисс Тини.
— Иди, — разрешил Александр. — Я подожду.
Я поцеловала его в щеку и поспешила за миссис Ллойд, заодно отнесла на кухню чашки, чтобы валлийке не пришлось ходить дважды. За весь день Джейн не присела ни на минуту, занятая готовкой, уборкой и стиркой. От моей помощи она отказалась.
— Тини, вы пьете травы? — спросила миссис Ллойд.
— Какие?
— Чтобы не забеременеть.
— Нет… — пролепетала я, прижав руки к пока еще плоскому животу. Мне и в голову не приходило, что я могу понести от Александра!
В лицо бросилась кровь. А если я уже?.. Я бы хотела, очень хотела ребенка от Алекса — такого же смуглого и сероглазого, — но не сейчас!
— Когда у вас были крови, Тини?
— Давно…
— Как давно?
— Две недели назад.
— Думаю, все обойдется, — ободряюще сказала валлийка. — Вот, выпейте, — поставила она передо мной стакан с мутной жидкостью. — И не верьте мужчинам, если они говорят, что обо всем позаботятся. В этом деле на них положиться нельзя.
Я кивнула и залпом проглотила горький отвар.
— Что это? — Пытаясь отдышаться, я закрыла рот ладонью.
— Семена дикой моркови. Не самое лучшее средство, но самое доступное. Я вас потом научу, — пообещала миссис Ллойд.
— Спасибо, — обняла я служанку и положила голову ей на плечо, пахнущее теплом и пирогами. — Спасибо вам за все, Джейн. — Я едва не сказала «мама».
Александр ждал меня в гостиной, снимая лубки с лап сонного Одина. Прикрыв глаза и к чему-то прислушиваясь, маг ощупывал сросшиеся кости, разминал мышцы, расправлял свалявшуюся под деревяшками шерсть. Наконец кивнул.
— Вроде бы неплохо. Ну-ка, пройдись, — шлепнул волка по пушистому заду.
Один поднялся, пьяно покачиваясь, добрел до двери, отерся о косяк, оставив на выщербленном дереве клочки линялого меха, и вернулся обратно, плюхнулся на подстилку.
— Завтра окончательно разбужу и выпущу, — улыбнулся маг, застегивая под горлом волка ошейник, и я прерывисто втянула воздух.
— Завтра?.. Уже завтра? — Ноги подогнулись, я неловко опустилась в кресло. — Сезон ведь только-только начался…
Александр присел передо мною на корточки, глядя на меня снизу вверх. Пламя камина за его спиной высветило плечи, окрасило волосы в багряно-черный. Лицо скрыла тень.
— Сезон открыли десять дней назад. Меня зовут, Искра, — сказал маг. — Она чует, что я отодвигаю исцеление, и требует меня ко двору. Я не могу игнорировать прямые приказы.
— Я понимаю, — прошептала я, скользя кончиками пальцев по мужскому лицу, обрисовывая густые темные брови, высокие скулы, прямой подбородок и крупный рот. Погладила последние чешуйки на виске и вдоль носа. Как же я боялась их раньше…
Глупая, глупая Тини Хорн. Сколько времени ты потеряла зря.
— Не плачь, Искорка, — глухо попросил маг. — Я буду приезжать к тебе.
— Я не плачу. Правда, не плачу.
Я заморгала, сгоняя слезы, и маг, заблокировав дверь гостиной, потянул меня за собой на диван. Горячие ладони вытерли мокрые щеки, теплый рот нашел мой, нежно целуя, лаская. Я откинулась на подушки, отдаваясь скользящим по телу рукам, губам, слушая тихий шепот, глубоко вдыхая запах бергамота и соли.
И было горько-сладко.
Страстно-больно.
Остро-тоскливо и восхитительно хорошо.
Александр застонал и обмяк. Через минуту, придя в себя, приподнялся на локтях, но я удержала его — тихо засмеявшись, маг снова опустился, зарывшись лицом мне в грудь. Райдер задремал, сжимая меня в объятиях, а я до последнего гнала сон, осторожно перебирая длинные волосы мага и глядя, как фиолетовое сияние флера над холмами блекнет в лучах рассветного солнца.
Алекс открыл глаза, когда старые часы, закряхтев, пробили семь.
— Доброе утро, мышонок.
— Доброе. Будешь собирать вещи? — через силу улыбнулась я.
— Мои вещи в ландонской квартире. — Маг покачал головой, сел. Минуту смотрел на меня, а потом, дернув щекой, отвернулся и резко встал.
Воздух со свистом вошел в его легкие, и вены Александра вздулись, словно наполненные лавой стеклянные трубки. Разгораясь все ярче, жидкий огонь потек к последним островкам проклятия на теле мага, выжигая черные кляксы. Чешуя трещала, лопалась, раскалывалась, алые и белые всполохи прорывались в пробои, расширяя их все сильнее, испепеляя заразу и освещая гостиную так, что было видно каждую ниточку гобелена, каждую жилку древесного узора половиц. Маг горел, по-настоящему горел! — и, как феникс, возрождался в очищающем пламени.
Смотреть на Александра было больно. Я прикрыла глаза ладонью, а когда, наконец, смогла отнять ее от лица, Райдер стряхивал с плеч и спины колючую крошку золы; на его шее сверкала золотом прежде скрытая чешуей метка Гончего.
Вот и все.
Александр растер затылок и потянулся за сваленной в кресле одеждой. Взгляд мага упал на толстый конверт, лежащий на каминной полке.
— Четвертое? Или пятое?
— Четвертое, — вздохнула я, обняв колени.
— И ни одного ответа, — проворчал Райдер. — Стоит ли?
Пожалуй, все-таки нет. Не хочу навязываться.
— Я не буду больше ей писать.
— Правильно, — подмигнул Александр. Обулся. — А это я сам доставлю в Эденбург, — сказал он, положив конверт в карман.
— Спасибо.
Райдер наклонился ко мне, уперся руками в диван.
