– А я прям мечтал, – вставил обиженно Бронеслав.
– Ты злился на Влада за Сандру, – рассуждал Вася, – Алекс тебя вычислил, и чтобы он не разгласил это, ты убил и его. По этой же причине заносим сюда и Марго.
– Ладно, – махнул головой Броня, – с натяжкой, но принимается. Но мы ничего не знаем про тебя, Аркадия и Лию. Может, вы тоже имеете зуб на эту семью.
– Согласен, – махнул головой Вася. – Маловероятно, но нам сейчас нужны все версии. Поэтому я и предлагаю пойти другим путем. Кто и где, а главное, с кем был.
– Окей, – махнул головой Броня, – я был дома, спал в зале, потому как не хотел идти к Наташке в спальню. Встал и решил выйти подышать, увидел этого придурка у сейфа, все.
– Я проснулся, – продолжил Вольдемар, ничуть не обидевшись на «придурка», – и мне пришла навязчивая идея, что надо написать имя Сандра. Вышел, набрал, а тут это орангутанг на меня набросился.
– Стоп, – сказала Юля. – Это бесполезное занятие. Я не хочу тратить свои последние сутки жизни на эту галиматью. Вот они говорят, что спали до этого, но ведь никто это подтвердить не сможет. Да и вообще, это бессмысленно, ведь убийцей может быть даже Вера, чье имя не подошло для кода, просто могло быть так, что Алекс не знал настоящего имени убийцы. Он и собрал нас здесь всех, чтобы его вычислить и просто блефовал.
– Блефовал, точно! – закричал Бронеслав и, радостно вскочив, подбежал к Юлианне. – Вспомни, что он сказал нам, когда я попросил его дать антидот, раз он меня так любит.
– Что-то о том, что надо блефовать до конца, – ответила она, покопавшись в памяти.
– Вот! – Бронеслав радовался как мальчишка. – Он хотел сказать нам, что блефует и не знает настоящего имени убийцы.
– Да, скорее всего, – Юлианна стала нервно и по-детски кусать ногти, что-то упорно обдумывая. – Смотрите, – словно решилась она, – сегодня мы с Василием еще раз обыскали комнату Алекса и нашли на ковре кровь. Видимо, убийца ударил Алекса по голове, и тот лежал там, пока убийца готовил стул для казни. Так вот, подняв угол ковра, мы увидели корявую букву «я». А что, если Алекс, понимая, что его пришли убивать, сделал это для нас, чтоб мы могли открыть сейф? Что, если он написал свое имя?
– Александр очень часто винил себя в смерти брата, – услышали они от двери уставший женский голос и обернулись. На пороге стояла Лия, единственная жительница острова, отсутствующая на вечернем собрании. – Он говорил, что большая концентрация алкоголя и таблеток – это все понятно, но умер Влад оттого, что Алекс просто не успел довезти его до больницы.
– Значит, надо написать имя Александр? – осторожно предложила Рузанна. После таких выводов все словно зависли и замолчали. Слишком очевидным был ответ и слишком большой была плата за ошибку.
– А давайте проголосуем, – сказал Аркадий, молчавший до сих пор, – и тогда никто не будет виноват. Кто за то, чтобы использовать последнюю попытку и набрать имя Александр?
– Алекс был жестким человеком, – вдруг сказала Марго и первой подняла руку, – возможно, даже чересчур, но если он понимал, что умирает, то хотел как минимум спасти здесь двух человек – Юлианну и Броню. – Сказав это, она замолчала и, подумав, добавила: – По крайней мере, мне бы хотелось в это верить.
Все потихоньку стали поднимать руки. Одна, две… В итоге было поднято одиннадцать рук, лишь Сандра испуганно смотрела на всех своими огромными глазами.
– Вы что? – спросила девушка окружающих, когда все остановили свои взгляды на ней. – А вдруг там не это написано? Это же последняя попытка. Тогда все, да? Тогда конец всему? Я не хочу! – с каждым словом блогерша набирала децибелы звука в голосе. – Я жить хочу, у меня мама после операции, я молодая, в конце концов, я жизни еще не видела.
Сандру накрыла истерика, она кричала, визжала, захлебывалась соплями и слюнями, и во всем этом она была настолько некрасива, что ее пожалела даже Марго, которая презирала ее больше всех.
– Значит, большинство, – сказал Василий и, чтобы не слышать женских визгов и слез, вышел к бассейну.
Остальные поплелись за ним. Никто, в том числе Бронеслав, не стал успокаивать кричащую девушку, лишь Лия подошла к ней и, сев рядом, сама тихо расплакалась.
– Кто будет нажимать? – спросила Юлианна, по-прежнему по-детски кусая ногти.
– Наверное, это должен сделать мужчина, – сказал Дамир, – вдруг будет взрыв.
Никто не исключал возможность провала, более того, большинство были к нему почти готовы, просто всем хотелось определенности, а эта простая версия так хорошо вписывалась, так гладко ложилась, что ее было грех не использовать.
– Давайте я, – предложил свои услуги Аркадий.
Никто не стал возражать, и поэтому, когда он наклонился к сейфу, остальные разошлись на безопасное расстояние, лишь Василий остался рядом.
– Не доверяешь? – ухмыльнулся Аркадий. – Зря.
– Я знаю, ты жить не стремишься, – пояснил свое поведение Василий, – смерти ищешь, а мне сейчас никак нельзя, я, можно сказать, как почтальон Печкин, только жить начинаю.
– Ого, – удивился Аркадий. – А куда делся депрессивный Вася, у которого жизнь – это предатель и палач?
– А у меня, как выяснилось, мама выздоровела, – улыбнулся бывший охранник. – А если точнее, то и не болела никогда. Наш Алекс так хотел меня к себе, что нащупал мою ахиллесову пяту и посильнее надавил на нее.
– Вот гад, – удивился такому коварству Аркадий. Он уже набрал три буквы на экране сейфа. Делал он это очень медленно, боясь ошибиться и что-нибудь испортить.
– Согласен, – махнул головой Вася, – поэтому у меня никакого раскаянья, что я его не уберег. Ну вот нисколечко.
– Но я думаю все же, – продолжая нажимать буквы в длинном имени Александр, предположил Аркадий, – что жизнь ты заново начинаешь не только из-за мамы.
– Ты знаешь, все это встряхнуло меня, – Вася, такой большой и брутальный, словно маленькая девочка у елки, сидел у сейфа и ждал чуда. – Я понял, что счастье в жизни идет только от людей. Нет, профессия – это замечательно, а такая, как была у меня, прекрасна вдвойне – спасать жизни людей. Но это всего лишь долг, который мы отдаем миру за то, что живем. Врачи лечат, учителя учат и так далее, это все плата за нахождение на планете Земля. А невероятные эмоции для нашей души, ради которых мы приходим в мир, могут дать только люди. Мама, гладящая по голове ребенка, девушка, неистово целующая любимого, приехавшего из дальней командировки. Только люди могут делиться друг с другом той энергией, которая делает нас счастливыми, больше никак. У меня же кроме мамы и не было никого, даже друзей. Получается, все тридцать лет я только платил за то, что я здесь, и не видел счастья, ну кроме любви мамы. Может, поэтому ее болезнь не просто перевернула мою жизнь, она перекрыла мне кислород.
– Разве так бывает, когда в тридцать лет нет друзей и любимых? – удивился Аркадий. Он уже набрал восемь букв, осталась только одна.
