Внутри все ухает и падает вниз, когда дрожащими руками захожу в убранную вкладку и с разочарованием выдыхаю. Этого объявления больше нет. Квартира продана.
Надо было сразу начать ее оформлять, нужно было действовать молниеносно! То, что нравится, всегда первым исчезает из твоей жизни, если ты не поторопишься.
Удачно получилось, что после таких плодотворных дебатов мы разошлись по своим углам. Я смогла хорошенько пострадать, прежде чем приступить к работе. Мысли все время возвращались к квартире, к ее светлым окнам, к дереву, что росло под окном. Стало грустно, что еще одна моя мечта ускользнула в никуда.
Дома про второй обещанный сюрприз от Марка я вспомнила, когда получила него сообщение.
«На почту прислал тебе свой второй подарок».
На этот раз не было смайликов и кавычек, которые как-то «расслабляли» разговор, показывали настроение собеседника.
Устало опустившись на стул, быстро загрузила ноутбук и без особого интереса зашла на почту. Там действительно было письмо от Марка с прикрепленными документами. Открыв их, я стала вчитываться в текст, все больше хмурясь. Пока, наконец, смысл написанных слов не стал до меня доходить.
– Не-е-ет, – тяну тихо, чтобы никто не слышал. – Этого не может быть!
Последние слова произношу шепотом, хватаю телефон, который лежит рядом, и несколько раз нажимаю не на те приложения. Марку дозваниваюсь только спустя пять минут.
– Только обещай, что не будешь на меня кричать, – сразу предупреждает он, не давая и слова вставить. – Ты ведь понимаешь, что нужно было действовать быстро? Не мог поступить иначе…
Он замолкает и сопит в трубку, а я кусаю губы и тихо всхлипываю.
– Марк, – шепчу. – Спасибо!
– Ты точно не будешь ругаться? – еще раз переспрашивает он.
– Точно, – уже громко шмыгаю носом и смеюсь от облегчения.
– Я очень рад, – у него спокойный и уверенный голос, обволакивающий. – Только договариваемся сразу – это подарок.
– Но, Марк! – возражаю я. – Это очень дорогой подарок!
– Пусть, – он отмахивается, – давай постараемся больше не поднимать эту тему, ладно? Подарок и подарок. Мой тебе подарок. Мне так захотелось…
– Я не знаю… Мне сложно… Это ведь…
– Квартира мечты, Мила. Это квартира мечты! А мечты должны исполняться!
– Должны, – тихо соглашаюсь.
Мы до глубокой ночи разговариваем о проекте. Этот тот самый дом, который появился в моей голове не случайно. Я его стала делать, когда думала о Марке. Дом светлый, с высокими потолками, небольшой лестницей в самом центре и глубоким винным погребом на кухне. Он воздушный, с панорамными окнами, красивой верандой и флюгером на крыше. Я его вижу внешне, вижу внутри. Но он не наполнен красками, стоит как безликое существо.
Зато Марк своими рассуждениями наполняет его предметами мебели и деталями, развешивает на стенах картины и фотографии, вывешивает на окна кашпо, ставит огромные вазы с цветами и включает «тихую» подсветку на потолке. И я это отчетливо вижу, как будто сама нахожусь в этом волшебном месте.
– Не отдавай этот проект никому, – просит мужчина. – Доброй ночи, Мила.
– Доброй, Марк. Не отдам, – обещаю, потому что рука просто не поднимется так поступить.
Это словно одна маленькая тайна для нас двоих. Тайна, которая для каждого из нас значит намного больше, чем кажется на первый взгляд.
Глава 22
Марк
В реалии моего мира, который начинает складываться из камней и опилок, как в шутку я называю свое состояние, неожиданно врывается отец. Он как огромный танкер заходит в тихую гавань, желая засорить ее токсичными отходами своей жизнедеятельности. Иначе трактовать его приезд я не могу. Честно скажу, отболело и прошло, возможно, глубоко внутри сидит обида, но не более того. Этот вопрос я проработал с психологом в центре, где нахожусь на лечении. Такие специалисты нужны и именно квалифицированные, ведь не всем везет после аварии встать. Не каждый принимает тот факт, что больше не сможет бегать, кататься на роликах и самокате, покорять волны. Многие теряются, когда понимают, что потеряли всех своих друзей, а кто и родных. У кого-то натурально едет крыша, кто-то пытается покончить с жизнью, потому что не видит ее, не видит своего будущего.
О том, что отец приехал ко мне в гости, сообщает лечащий врач, который внимательно смотрит на мою реакцию. Он на данный момент решает важный вопрос – допускать эту встречу или оставить все как есть?
Я делаю отличные успехи, могу самостоятельно стоять некоторое время, проходить несколько шагов с опорой, но о чем-то большем говорить еще рано. Месяц, как говорит Матвей Сергеевич, еще пройти должен. Но вот стрессы, которые мне нежелательны, могут все усугубить.
– Я с ним поговорю, – отвечаю спокойно, с радостью отмечая, что внутри меня ничего не трясется и не волнуется. Там просто пусто. Все чувства, начиная от радости и заканчивая гневом, похолодели к этому человеку.
– Чтоб сразу вызывал медсестру, – грозит он мне пальцем. – Поехали, он ждет тебя в комнате для встреч. Дальше его не пущу.
Видимо, между ними уже произошел какой-то разговор. Не самый приятный, возможно, даже на повышенных тонах. Но Матвей Сергеевич одержал победу, раз позволяет мне пойти на эту встречу. Обычно он очень осторожно относится к тем, кто появляется спустя долгое время, чтобы навестить больного. Ходят слухи, что врач лично беседует с каждым, узнает причины долгого отсутствия в жизни того или иного человека, потом либо критикует и прогоняет, либо дает шанс. Что же касается отца, то тут нет никакого шанса.
Я еду по коридору с каменным выражением на лице и полным безразличием внутри. Врач пристально наблюдает за мной и позволяет первому заехать в лифт.
– Ты, Марк, держись! – неожиданно говорит Матвей Сергеевич. – Боец по жизни будет бойцом до конца своих дней, в каком бы состоянии он ни был. И… – он задумался на мгновение, – не вставай.
Я киваю, принимая просьбу врача. Да и рисковать не хочется, мне… интересно посмотреть на реакцию.
Комната для встреч находится на первом этаже, поэтому до места добираюсь не так быстро, как хотелось бы.
У двери замираю. Отца я не видел давно. Глубоко вздыхаю и киваю, когда рядом останавливается медсестра. Она скоро распахивает две двери, фиксирует их, чтобы мог проехать в просторное и светлое помещение с бирюзовыми диванчиками. На одном из них сидит отец, а рядом с ним… Нет, не мама. Его секретарь, которая поджимает губы и низко опускает голову.
Я знаю, что выгляжу совсем не так, как раньше. Сильно похудел, оброс, на мне трехнедельная щетина и несколько мелких шрамов, оставшихся на память на лбу и висках. Отдаю себе отчет, что до красавца мне очень далеко, но так откровенно морщиться не надо. У меня не курорт с полным включением отдыха.
