– А Горбачёва действительно за ним следила?
– Ну конечно, она же его убила.
– Но зачем Наталье его убивать? Какая выгода? Она не является наследницей Афонина, никаких денег она не получит, сына не вылечит.
– Следствие предполагает, что Горбачёва психически не здорова. Так ли это, определит судебно-психиатрическая экспертиза. Но на допросе из её уст прозвучала фраза: «Афонин решил, что моему сыну незачем жить, а я решила, что жить не надо ему». Наталья подкараулила его, когда он закрывал дверь квартиры, ударила сзади ножом, метила в сердце, но промахнулась. Рана ослабила Валерия, однако он не умер. Между ними завязалась борьба, женщина схватила шарф, который валялся на лестничной площадке, и придушила Афонина. Шарф принадлежал Галине, она его обронила, поэтому на шарфе были её волосы.
– Ох, – вздохнула я, – какие-то слабые доказательства у следствия. В любой момент Наталья откажется от признательных показаний, и пиши пропало.
– Следователь Липский проделал огромную работу, в деле много фактических доказательств: записи с камер наблюдения, свидетельские показания. Так что от ответственности Горбачёва не уйдёт. Опять же, тот факт, что она пыталась убить тебя, тоже является доказательством её виновности в смерти Афонина.
– Получается, Наталья следила за мной до самой ночи? Поразительно, но я совершенно не заметила, что за мной кто-то наблюдает!
– Когда вы расстались, Горбачёва стащила телефон у молодой мамаши в кафе, когда та была занята ребёнком, и позвонила тебе. Представилась менеджером службы доставки цветов, чтобы выведать твой адрес. Ты назвала адрес художественной галереи. Вот уже от галереи Наталья за тобой следила. Заманила в тёмную подворотню и попыталась убить. Её спугнул собачник, который вывел питомца на прогулку. Благодаря ему ты осталась жива.
– Но Наталья сказала, что букет от Руслана. Она назвала твоё имя! Откуда она могла знать?
– Она подслушала твой разговор с менеджером из агентства «Счастливые люди». Ты сказала, что будешь с женихом Русланом, она запомнила.
– Так, значит, ты не заказывал мне букет из ста одной розы?
– Увы, нет.
– А я ожидала, что ты мне в тот вечер предложение сделаешь, – прямо сказала я.
– Люська, я женюсь. У меня завтра свадьба, – выпалил Руслан.
Я подскочила на кровати.
– Как завтра?! Меня же завтра из больницы не выпустят! Я тут сколько ещё буду валяться – неделю, две? И даже если выпустят, где я возьму свадебное платье? Зачем же ты согласился на завтрашнюю дату?! Свадьбу надо перенести!
Я наткнулась на полный ужаса взгляд Галины. А майор смотрел куда-то в сторону. Я почувствовала себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух.
– Подожди-ка, до меня дошло. Ты женишься не на мне.
Руслан скорбно молчал.
– А на ком?
Майор мялся, как первоклассник у доски.
– Понимаешь, так стремительно получилось… как наваждение… она…
Я прервала:
– Стоп, не говори, мне совершенно не интересно. Ладно, иди, готовься к свадьбе. У тебя завтра важный день.
– Но мы останемся друзьями, правда, Люська?
– Конечно останемся. И как друг я желаю тебе счастья.
Мои слова прозвучали фальшиво, будто реплика из какой-то плохой мелодрамы, но это была правда. Когда знаешь человека семь лет, когда было и хорошее, и плохое, когда вы как два вросших друг в друга дерева, ты не можешь опуститься до банальной ненависти только потому, что он женится на другой.
– Нет, каков подлец! – заклокотала от возмущения Галка, когда за майором закрылась дверь. – Сказать тебе, что бросает, что женится, сейчас, когда ты в больнице, в критическом состоянии! У мужика совсем ни стыда, ни совести!
– А когда он должен был сказать? – Я устало откинулась на подушку. – Когда у них ребёнок родится? Да он давно порывался, только откладывал разговор, смелости не хватало.
Подруга с жалостью смотрела на меня.
– Ты как? Держишься?
– Странно, но я ничего не чувствую. Ни-че-го. Может быть, врачи накачали меня какими-то лекарствами, притупляющими реакцию? Потому что у меня вообще нет никаких эмоций. А должны бы быть, всё-таки семь лет коту под хвост.
В этот момент дверь отворилась и в палату вошёл Влад.
– Гостей принимаете?
– Вот так сюрприз! – воскликнула я. – А вы как тут оказались?
– Пришёл отдать вашу собственность.
Я недоумённо на него таращилась.
– Мою собственность?
– Вашу сим-карту. Я её… ну, в общем, достал, отмыл, и она чудесно работает. Можете сами проверить.
Я засмеялась:
– Не получится, у меня по-прежнему сломан телефон!
– Поэтому я принёс вам вот это. – Влад протянул мне новенький смартфон. – Ваша симка уже внутри.
Как только я взяла телефон, он зазвонил у меня в руках.
Я ответила на звонок.
– Людмила Анатольевна? – раздался мужской голос в трубке, – Майор Коротков.
– Полиция из коттеджного посёлка? – вспомнила я.
– Так точно! Радостная новость для вас: мы оформили машину с вещественными доказательствами, можете забирать свою мебель и технику, всё в целости и сохранности.
Я сердечно поблагодарила майора и обещала вскорости освободить отделение полиции от своего имущества.
А жизнь-то налаживается! Удача вернулась ко мне, а скоро, дай бог, и денежки появятся! Я повернулась к Владу.
– Но как вы узнали, что я в больнице?
Мужчина загадочно улыбался. Совсем как рыжий кот на нашей совместной картине.
– Так это вы меня спасли? – догадалась я. – Тот самый прохожий с собакой?
– Что-то сердце было не на месте. Решил вернуться, чтобы убедиться, что вы благополучно уехали домой на такси. Собачка вдруг залаяла, потянула меня в подворотню, мелькнула серая фигура, а вы лежите на земле. Вызвал «скорую», узнал, в какую больницу вас везут. Вот я и здесь.
Дверь открылась, и в палату вплыла очень полная женщина в белом халате. На раздаточной тележке она везла огромный букет из алых роз. Букет стоял в эмалированном ведре, на котором красной краской большими буквами было написано «БОРЩ».
– Мужчина, только так получилось! Другой тары нет! – сурово сказала она.
– Отлично получилось! – обрадовался Влад, ставя ведро рядом с моей кроватью.
– Что это? – изумилась я.
– Сто одна роза. Вы так ждали этот букет, но не получили. Я решил вам его преподнести.
– В ведре из-под борща?
– А что? Весьма символично. Всё как в семейной жизни: романтика соседствует с борщом.
