По дороге тему загадочного книжного вора уже не поднимали. Поручик, должно быть, красуясь перед Надей, завел заумный разговор об архитектуре. Ругал московскую классику и хвалил шпили Петрополиса. Будто бы невзначай ввернул пару слов о своей командировке в английский Солсбери, случившейся пару лет назад — должно быть, по здешним меркам это было круто.
Так или иначе, старания его пропали втуне — погруженная в свои мысли, девушка явно слушала его вполуха.
С Петровым-Бошировым мы распрощались перед главным зданием корпуса. На собственном горбу дотащить отсюда до казармы наши дорожные сундуки было бы непросто даже мне. Что уж говорить о Наде! А запрет на магию на территории Федоровки никто не отменял. Поэтому мы просто поставили багаж перед входом — в ряд к еще пяти или шести таким же потертым ларям.
— В комнаты их доставят мастеровые, — пояснила мне Морозова.
— А как узнают, где чей? — уточнил я.
— Я поставила метки.
«Сейчас покажу, — вмешался Фу. — Сударь, прижмите мизинец и безымянный палец левой руки к ладони, средний и указательный вытяните и разведите, а большой как можно сильнее оттопырьте… Шире разведите средний и указательный!.. Да, верно, вот так, — похвалил фамильяр, когда я сделал, как он велел. — А теперь осознанно и недвусмысленно пожелайте увидеть подписи на сундуках».
«Хочу прочесть подписи!» — для верности проговорил я про себя словами.
Ничего не произошло.
«Не прочесть, — поправил меня „паук“. — Только увидеть!»
«Хочу увидеть подписи», — послушно выговорил я.
И, о чудо: над сундуками вспыхнули строчки закорючек глаголицы. Над моим и Надиным — серебристые, над соседним — золотая, над следующим — бледно-серая, дальше я рассмотреть не успел.
«Довольно, мана же уходит!» — обратил мое внимание Фу.
«И как это прекратить?» — спросил я.
Но оно уже само прекратилось — надписи над ларями разом погасли.
«Как вариант, именно так: пожелать завершения, — прокомментировал фамильяр. — Или достаточно было расслабить пальцы на руке».
Ну да, логично…
— Куда ты там смотришь? — окликнула меня между тем Надя. — Метки магические, ты пока не умеешь такие различать.
— Да я так, просто…
На пробу я заново составил из пальцев ту же фигуру — так, чтобы девушка не заметила — и световые метки послушно проявились.
«Поздравляю, сударь! — поддержал меня в успехе Фу. — Это третья освоенная вами внешняя техника! Силенок у вас, конечно, еще маловато, и мана утекает, как вода сквозь решето, но ничего, подкачаетесь — и все придет!»
«Третья?» — удивился я.
«Проявление скрытых меток, прямой удар и японский Огненный меч!» — перечислил фамильяр.
А, ну да, еще же Огненный меч…
Тем временем Морозова повела себя странно: зачем-то вдруг пригнулась, вскинула вверх обе руки со скрещенными указательными и средними пальцами и застыла в напряженной позе.
— Ты это чего? — удивился я, повторно позволяя надписям погаснуть.
— Щит… — пробормотала девушка, встревоженно косясь по сторонам. — Показалось, что мощный поток маны где-то совсем рядом прошел, — объяснила она, не переставая озираться. — Подумала: вдруг по нам бьют? Но нет, наверное, шальной выброс… — Надя опустила руки, но пальцев так и не развела. — Пойдем-ка поскорее на территорию корпуса, здесь мы уязвимы! — все еще обеспокоенно заявила затем.
— Для Воронцовой? — сообразил наконец я. — Уязвимы — для Воронцовой?
— Или кого-то из ее камарильи. Хотя я бы на их месте устроила засаду на выходе из портала, — заметила Морозова. — У самого входа в Федоровку — как-то уж совсем нагло. И они же не знали, что поручик нас в коляске подвезет…
— Нагло — это как раз про Воронцову, — хмыкнул я, предлагая девушке руку. — Идем.
— Идем, — Надя подала мне свою, и мы вошли в двери.
* * *
От вчерашнего ужина сегодняшний обед отличался не только отсутствием яда в моем бокале (само вино, кстати, оказалось неплохим — это отметили все, включая очкарика Крикалева), но и тем, что по левую руку от меня теперь сидела Надя — ей разрешили поменять место.
После трапезы же перед нами в полный рост встал вопрос об укромном уголке, где бы мы с девушкой могли заняться магией. Нет, нет: обычной, которую спросят на экзамене, а не той, что зачаровала нас утром. Тем не менее, дело это предполагало какое-никакое уединение: возьмись Морозова учить меня азам чародейства на глазах у всех, это наверняка вызвало бы ненужные вопросы. Да и о запрете не стоило забывать…
Выбор, собственно, у нас был куда как небогатый. Надина комната, по понятным причинам, отпадала — значит, оставалась только моя. 763-я теперь, увы, тоже не пустовала, но Тоётоми — это, все-таки далеко не Воронцова.
Решив так, мы поднялись ко мне.
Японец встретил Морозову весьма любезно, без колебаний пригласил войти и нырнуть в клубы снова заполнявшего комнату дыма (плюс семь ньютонов к магической силе за один вечер — ради такого можно немного и потерпеть), а вот дальше внезапно деликатности не проявил. Вот что бы сделал я, если бы мой сосед неожиданно привел к себе девушку? Наверное, придумал бы благовидный предлог и по-быстрому свалил на часик-другой. А там уж хотите — пальцы гните, хотите — друг друга мните, это вообще не мое дело. Но Тоётоми уйти и не подумал. То ли не сообразил, то ли не счел нужным.
В итоге, промаявшись без дела с четверть часа, вышли в коридор уже мы с Надей.
— Давай так, — предложила она мне громким шепотом. — Я тебе покажу несколько простых техник. Только пальцы, без самой магии. Ты запомнишь и попробуешь отработать в комнате самостоятельно.
— Хорошо, — кивнул я, на чем свет стоит костеря про себя нечуткого японца.
— Пойдем в вестибюль, — предложила Морозова. — Там, на диванчике и займемся.
— А если кто мимо пройдет? — спросил я.
— Да что они там разглядят?! Подумают: влюбленная парочка сидит, — с деланым безразличием проговорила она, но вспыхнувший румянец на щеках выдал ее с потрохами. — Или давай книгу возьмем — будто бы к истории готовимся, — предложила она тут же новый вариант.
— Книгу? Они же в сундуке, — напомнил я. — А сундук…
— А сундук у тебя в ногах кровати стоит — ты разве не заметил?
— Нет, — признался я.
— Стоит, — повторила Надя. — Прибыл, пока мы обедали.
— Тогда давай лучше и правда сядем с книгой, — согласился я. — Чего зря в людях зависть будить? — добавил, лукаво улыбнувшись.
— Книге из библиотеки Сергея Казимировича иной позавидует сильнее, чем… Ну ты понял… — еще гуще покраснела моя собеседница.
