А временный договор универсален еще и тем, что его можно обрезать, сделав постоянным, но не полным. Такой я и заключил с попугаем Биона. Он не стал моим сновидением, а просто позволил моему сну посмотреть его.
Так что между нами теперь образовалась некоторая связь в калейдоскопе и мир снов ее одобрил. Связь обоюдная и оборвать ее я не могу, но может Бион, как владелец сновидения, потому что их договор сильнее.
Но делать ему это без надобности, потому что пока между нами существует эта связь, я не смогу навредить ни попугаю, ни его владельцу. А если попытаюсь, то меня убьет сам калейдоскоп за нарушение слова, такие прецеденты зафиксированы в истории.
Забавная штука этот мир снов. Шики шатают некий баланс сил, но калейдоскоп не может их за это наказать, только обозначить и показать всем, мол, этот ловец — тот еще говнюк. А вот если кто-то нарушает договор, то обраточка прилетает мгновенно.
В этом моменте наши взгляды с Гипносом, если считать его олицетворением мира снов, сильно разнятся. Ему важно произнесенное слово, но при этом он мало внимания уделяет действиям человека. А я как-то наоборот.
— Разобрался со своей мантией? — спросил Бион с опаской. — Знаешь откуда она? Если лезу не в свое дело…
— Не, — отмахнулся я. — Без понятия, где успел насолить. Но за мной следят постоянно, чувствую, но не понимаю, как и откуда. Может дело в самой мантии, я ведь обязан ее носить, как и все.
— А с Мэйси общался по этому поводу? Библиотеки, магистры в конце концов.
— Мэйси сразу сказала, что пока нет метки, все в порядке. Но я вроде как должен быть осторожен, там где другим калейдоскоп даст поблажку, мне может навесить метку и за нанесенную рану по неосторожности. И тогда меня убьет первый же магистр.
— Она потребовала, чтобы ты заключил малый договор со Стефаном?
— Стефана нет, ты не застал, но он исчез во время испытания. Там только Ни, но мы об этом с ней как-то не говорили.
— У нее самомнение побольше моего будет, — усмехнулся Бион. — Уверен, она считает, что сама отделает тебя в случае чего.
— Имеет такое право, — усмехнулся я.
— А что со Стефаном?
— Что произошло на испытании, там и осталось. Это не моя тайна, так что, если хочешь — сам ее и спроси.
— Не думаю, что она будет рада меня видеть.
— Ну вообще, это она объяснила мне про связь через малый договор. На лекциях то его давали, как временный и объясняли только те функции.
— А, вот оно как. Может быть тогда…
Нас прервал грохот. Кто-то барабанил в дверь с такой силой, что та вот-вот сорвется с петель.
— Ты закрыл замок? — с ужасом посмотрел на меня Бион.
— Оп-па, да нас ждут, открыто, парни, — раздался голос со стороны входа.
— Твои друзья? — спросил я.
— Проблемы, — задрожал Бион.
— Эй, умник, — голос молодой и дерзкий. — Ты конкретно нас так подставил, так что вылезай похорошему.
Я встал с кресла и вышел в гостиную. Бион робко последовал за мной.
— А ты еще кто? — спросил патлатый парень в красной мантии.
— Черный, — зашептал один из четверых его сокурсников за спиной.
— Сам вижу, — скривился патлатый. — Ты тот самый Шики-первокурсник. Да мы сорвали джек-пот, парни. Убить тебя прямо здесь, будет на благо всего калейдоскопа. Гипнос мне целый ранг накинет за такое.
Я усмехнулся, но в душе был серьезен. Пятеро студиозов с боевого факультета разом. И цифры над ними говорят, что передо мной далеко не первокурсники. У всех тройки, а у патлатого главаря четвертый ранг ловца.
— Бион, — произнес я. — Ты извини, я тебе немного приврал в самом начале. На самом деле она всегда со мной.
Я вытащил из-за пояса ржавую кочергу.
Глава 17. Лучшая драка, это та, в которой ты всех размазал по стенам ровным слоем
— Ой, ребята, смотрите. Грозный Шики будет нас кочергой бить, — рассмеялся патлатый, подходя ближе. — И что ты мне сделаешь? Будет у меня хоть царапина, тебе калейдоскоп сразу метку впаяет и ты сдохнешь от рук магис…
Он не договорил. Тяжело завершить фразу, когда сразу четыре зуба вылетают из твоей поганой пасти, орошая все вокруг кровью.
Четверка замерла, не обращая внимания на упавшего предводителя. Все-таки здесь дети даже к сорока не взрослеют, слишком размеренная у них жизнь.
Я демонстративно потрогал лицо, посмотрел на красных. Опять красный, что здесь, что у империи. У меня начинает вырабатываться отвращение к этому цвету, как бы не стало триггером для атаки.
— Ой, — произнес я, — кажется не появилось ничего. Тогда продолжим, зубов у вас еще много.
— Ублютох, — прошамкал беззубик.
— А ты идиот. Если метка проявится, то мне станет нечего терять, и я вообще вас всех тут поубиваю, вот твоя мамочка обрадуется, что избавил ее от сына-дебила.
— Та он первокурсник, — почти смог выговорить слова главарь, пытаясь подняться. — Ввалите ему.
В этот раз он успел договорить, прежде чем я ударил. Лежачих бить нехорошо, поэтому я позволил ему почти встать. Бил жестко, носком сапога в нижнюю челюсть. А сапоги у меня теперь окованы металлом.
Этот удар не должен был вырубить или обездвижить противника, нет. Я бил так, чтобы на пол полетело еще больше зубов и крови.
Четверка красных наконец-то сбросила оцепенение и начала действовать. Пусть они и будущие боевые ловцы, но опыта им явно не хватает. Тренировочные спарринги, это вам не реальный бой.
Проблема в том, что их облики пошли рябью, подернулись дымкой. Третий уровень сна, накинутого наяву, это вам не шутки. Сколько не тренируйся, такое тяжело превзойти.
— Вы понимаете, что это бой насмерть? — спросил я.
Четверка замерла. Детина впереди так и не призвал свое сновидение, разрушив конструкт и впустую потратив эфир. Ну кто так делает?
— Я официально заявляю, что собираюсь сражаться за свою жизнь и готов вас убивать для этого, — продолжал я. — Если вы атакуете, то соглашаетесь с условиями, а значит осознаете возможность своей смерти.
— Ты не сможешь, — произнес детина. В каждом отряде есть такой, тяжелая артиллерия без мозгов. — Силенок не хватит.
— Я и не говорил, что буду сражаться честно, вас же четверо.
Мне как-то не очень хотелось драться, если честно. Наверное, устал от всего этого. Третья драка только на этой неделе. Причем вторая с красными. Но эта серьезней всего, старшие курсы раньше не лезли ко мне, особенно в таком количестве.
Четверка замялась, глядя на меня. Сон они не скинули, но свои сновидения-спутников пока не призвали. А нет, дальний из них не только покрылся маревом сна, но еще и ледяной коркой брони. Сон и сновидение надел на себя сразу. Пожалуй, он сейчас самый опасный.
