Я чувствую на себе внимательный взгляд Ирины Витальевны: она молча изует меня, но что-то спросить не осмеливается.
- Марусечка заснула, - глухо отвечает наконец-то женщина. - Майя, что у тебя произошло? На тебе лица нет. Ты поругалась с Яриком? - волнительные нотки заставляют голос Ирины Витальевны задрожать.
Мне так перед ней стыдно, что даже в глаза смотреть невозможно.
Молчание затягивается. Женщина ждет, а меня изнутри нещадно грызет совесть. Рассказать ей правду я не смогу. Да и зачем ей это? Мать Ярика ничего не знает о моем прошлом, я ей никогда ни о чем сама не рассказывала, а она не лезла в душу.
- Немного повздорили, Ирина Витальевна, - решаюсь рассказать ту часть правды, которая не разрушит ее иллюзорных мечты в отношении меня и Яра.
- Вот засранец! Что он сделал? Я ему сейчас покажу, где раки зимуют! До чего он тебя довел?! - Женщина лезет в карман за телефоном, хотя я знаю наверняка: она никогда не посмеет сказать Яру слова против, только делает вид...
Я встаю. Усталость неподъемной ношей обрушивается на плечи, но я все же перехватываю руку женщины, сжимаю запястье.
- Ничего важного, Ирина Витальевна. Это по работе. Завтра уже помиримся, - успокаиваю ее. - Не нужно его беспокоить. Пусть остынет.
Женщина благодарно улыбается и, обнимая меня за плечи, ведет на кухню. И неожиданно останавливается перед входом, глубоко втягивает воздух. А у меня аж под ложечкой засосало: значит, мне не показалось, что пахнет от меня Максимом.
- Какой приятный аромат! - блаженно прикрывает глаза Ирина Витальевна. - Ярик поменял туалетную воду?
Боже мой! Это полный крах!
Мне кажется, что все звезды сегодня сошлись против меня. И что же мне делать? Как объяснить, кем от меня пахнет?
- Нет, - отрицательно качаю головой. - Это я в машину новый ароматизатор купила, - виноватая улыбка растягивает губы.
Как же мне противно на душе от того, что приходится врать Ирине Витальевне!
- Ох, первый раз слышу такой качественный аромат. Ты просто обязана мне показать завтра, что за марка выпускает такое чудо! - Женщина, еще раз раздувая ноздри, втягивает в себя воздух, а я невольно вся сжимаюсь. Мамочки, да что же за напасть-то?!
- Ирина Витальевна, я, пожалуй, пойду. Завтра нужно рано вставать, а я сегодня так устала, с ног валюсь. В прямом смысле этого слова. - Прикладываю ладонь к груди в порыве.
- Зайка ты моя ненаглядная! - Женщина обхватывает мою голову, целует в макушку, а я лихорадочно вспоминаю, не трогал ли мою голову Максим. - Конечно, беги! Не буду тебе надоедать. А Ярику завтра все-таки позвоню. Поругать его все же нужно, чтобы не задерживал тебя так допоздна. Маруся тебя совсем не видит. Скучает.
Я благодарю женщину за заботу и плетусь, шаркая подошвой тапочек о пол, в свою комнату, еле сдерживая эмоции, рвущие мое сердце в клочья. Для меня так болезненно осознание того, что чувства к Максиму смогли сбить меня с толку! И вместо того чтобы уделить время дочке, я осталась с ним.
Как только захлопывается дверь спальни за моей спиной, даю волю слезам.
Истерика не отступает даже, когда принимаю ванну и ложусь спать. Слезы без конца текут и текут из глаз, не давая и на минутку забыть про конфликт с Максимом и про то, как я безответственно поступила с Марусей. Мне так горько, что просто хочется исчезнуть из этого мира, а лучше - переродиться заново. И начать жить сначала... Но кто же будет заботиться о Марусе? Кто даст ей ту любовь, которую она получает от меня, родной мамы?
Мне кажется, именно с этими терзаниями самой себя я и уснула. И как выяснится позже, уже ближе к утру.
- Мамуль, вставай! Вставай! Вставай! - гудит над ухом въедливый детский голос. Что за странный сон? Слышу голос, а не вижу, кто говорит.
Ноги делаются ватными, и в груди трепещет страх.
- Маруся?! - еле шевелю губами.
- Мама, ну, мам! Там тебя дядя Ярик уже ждет, - горячим шепотом сообщает дочка, и я наконец-то выныриваю из липких объятий сна, открываю глаза.
- Ой, мамуля проснулась, - улыбается Маруся, демонстрируя мне свою беззубую улыбку. - Я так соскучилась!
Падает на меня сверху. Обнимает и тут же ныряет под одеяло, чтобы поближе оказаться ко мне.
- Я соскучилась, милая моя! - Сжимаю ее в своих объятиях и прячу нос в детской макушке, втягиваю родной запах полной грудью.
Вот она - любовь всей моей жизни. Даже не представляю себе, как смогла бы жить без нее. Моя принцесса, моя конфетка, моя...
- Мама, - слышу мычание дочки у себя на шее. - Ты меня сейчас помнишь.
Непроизвольно губы растягиваются в улыбке.
- Не бойся, моя конфетка, если вдруг помну, то потом обязательно разглажу.
Нашу милую утреннюю беседу вдруг прерывает короткий стук в дверь. Я в недоумении смотрю на дочку.
- Кто там? - спрашиваю шепотом.
- Ну, я же тебе сказала. Дядя Ярик приехал за тобой, - доверительно сообщает дочка, и тут я понимаю, что спросонья и не поняла, что она мне там промяукала.
Я резко откидываю одеяло в сторону. Перекатываюсь вместе с Марусей на край и, оставляя дочку под одеялом, сама встаю на пол. Бессонная ночь тут же дает о себе знать легким головокружением. Прикрываю на секунду глаза, чтобы остановить вертолетики.
- Мама? - слышу сквозь вату в ушах взволнованный детский голосок.
- Все хорошо, принцесса. Слишком быстро встала, - отвечаю ей, а в этот момент стук повторяется и...
- Майя, это я, - слышу щелчок язычка одновременно с голосом Яра.
- Не заходи! - кричу, останавливая мужчину в дверях.
Он что, совсем с дубу рухнул? Что за номер? Мы хоть и встречаемся с Яром, и все наши знакомые знают об этом, но при дочке я ему не позволяю таких вольностей. Зачем? Она еще маленькая, да и впечатлительная очень. Надумает себе еще чего-нибудь в голове, а как мне потом расхлебывать?
- Ты раздета? - не унимаясь, выглядывает из-за двери мужчина.
- Ярослав, прекрати! - Я оказываюсь у двери молниеносно и что есть сил толкаю его в грудь, ни капли не смущаясь того, что Яр - мой начальник, говорю грубо: - Ты что делаешь? Маруся в спальне, - шиплю ему в лицо.
- Тем и лучше, - отвечает мужчина, я в непонимании смотрю на него.
- Чем лучше? - удивляюсь.
- Одевайся и спускайтесь вниз. - Вижу по лицу Яра, что он собой очень доволен, и в глазах светится странный блеск. Значит, что-то не так.
- Яр, что ты задумал? - настороженно смотрю ему в глаза.
- Я же сказал, что жду тебя внизу. И пошевеливайся давай, работу никто не отменял. - Разворачивается и уходит, оставляя меня посредине коридора в полном недоумении.
Спустя двадцать минут мы с Марусей при полном параде спускаемся вниз. Сердце в груди трепещет, и от этого на некоторое время мне даже удается выбросить из головы навязчивые мысли о Максиме. Значит, он не полностью успел завладеть моим разумом.
