— Просто тебе больше не нужно напрягаться, — пожал плечами демон. — Дело твое практически окончено. А для пребывания в вечности эти игрушки совершенно не нужны. Давай, встряхнись, скоро ты отправишься в Россию. Спешу обрадовать, мы слегка упростили тебе последнюю задачу. Но все равно не расслабляйся. До скорой встречи, детка!
Демон подмигнул и моментально испарился — Жан-Жак не успел даже моргнуть.
Да, Вельзевул оказался абсолютно прав — потеря магического знака взбодрила его не то слово. Мало того, он полностью переключился с этих сопливых бредней о высоких скулах и красивых холодных глазах. Его парализовал страх за собственную шкуру.
Почему сейчас его темные покровители один за другим забирают у него дары, которые вручили при рождении? Слова о пребывании в вечности приободрили, но тревожащее послевкусие осталось. Ведь выводы из всего происходящего можно было сделать совершенно противоположные. Да, конечно, все говорило о том, что он на коне, потому что Бельфегор однозначно обещал ему вечность с местом по правую руку Князя Тьмы. Но откуда это беспокойство?
Ответ на это он мог получить только в России, где ждал его последний апостол. Или, вернее, тот, кто с его, Бизанкура, помощью, никогда не станет таковым.
Интересно, а почему так изменился Бельфегор, когда рассказывал ему про последнего Апостола? Он был растерян, зол, обескуражен и изрядно темнил. Фото того самого последнего мальчика из России. Его глаза. Те Самые Глаза.
Странные слова произнесла тогда Белла: «На фото он получается именно таким». А какой он тогда НЕ на фото? Да и вообще, интересно, что это за семейка, где ему предстоит уничтожить Любовь. Забавненько. Клянусь всеми чертями, забавненько… Была ли в этой семейке любовь-то? Судя по всему, что он видел, нынче в семьях любовью и не пахнет. Ну разве что в Исландии ребенок хоть как-то был интересен своим родителям, но там Гордыня все же одолела Смирение, на обе лопатки положила. Да еще в Америке вполне целомудренный папаша носился со своим отпрыском. Ну так похотливая самка-мать помогла ему это целомудрие уничтожить под корень вместе с ее чадом.
Россия помнилась ему весьма странными людьми.
Распутин…
Концлагерь, где они резвились с этой сукой, как ее… Ильзой Кох. Именно попадавшиеся узники из России были самыми несгибаемыми. А их глаза? Они напоминали ему глаза, которых он так боялся. Как на их иконах — он видел. Бр-р, смотрят в самую душу… Чертова Россия.
Ну, впрочем, не стоит отвлекаться — сейчас у него есть цель.
Цель зовут Андреем, и ждет она его в Твери.
Глава 9
Россия. Тверь. Любовь. Момент истины
Бизанкур покопался в собственной памяти. Андрей Андреевич Иванов. Сын Иванова Андрея Ивановича, юриста, и Веры Павловны, домохозяйки. Любовь, тоже мне. Любовь-морковь. Мы эту морковку покромсаем, и в котел, к остальным. Интересно, какого черта они переехали из столицы в провинцию. И какого черта Вера меняла имя, ведь была Натальей… Впрочем, это совершенно к делу не относится. Мало ли какие причуды у баб.
Однако это к делу относилось, и еще как.
И сейчас мы с вами, а не Бизанкур, сделаем скачок во времени и пространстве, правда, не так далеко и не так глубоко, как наш герой. Пришло время вспомнить… антигероя. Того самого, из-за которого от скуки не так давно заключили пари Воланд и Азазелло. Комбинация была сложно закручена, ведь закрутил ее Джокер, демон из свиты Воланда, повелитель карт всех мастей, а не только игровых.
Так часто бывает, что одно обстоятельство влечет за собой другое, потом третье, а причинно-следственные связи и сюжетные ходы оплетают нашу жизнь как кровеносные сосуды. А то, что «кровь людская не водица» и что «причудливо тасуется колода», мы должны уж как-нибудь знать и помнить.
В пасьянсе, закрученном Джокером, имели место быть мужчина, женщина и ребенок. То есть сам «антигерой», юрист Иванов Андрей Иванович, его жена, Вера Павловна, и их сын, Андрей.
Бизанкур, разбалованный своей дьявольской удачей, глубоко не копал, да и Белла тогда просила не заострять пока внимание на России: у темных сил в тот раз тогда что-то здорово не срослось. Но что и почему?
Именно это сейчас предстояло выяснить Жан-Жаку.
Годом ранее
— Эй, макака! — раздался над ухом шестилетнего Андрея мальчишеский голос.
Два других голоса рассмеялись, и он обернулся. Лопоухий. С большой верхней губой и передними зубами, выдающимися вперед, похожий на забавную мультяшную обезьянку.
Первое сентября, уже кончилась торжественная линейка перед входом в школу, подарены цветы, ушли домой родители, проведена экскурсия по школе, состоялось знакомство с учителями.
— Ребята, — говорила пожилая учительница уже внутри, в спортзале, украшенном шариками. — Первоклассники! Вы пришли в эту замечательную школу. Здесь вас научат дружить и любить эту жизнь такой, какая она есть…
Так получилось, что именно в эту школу не пошел никто из ребят, кого Андрей знал по детскому садику. Они с родителями переехали в этот район, новостройку Брусилово, в начале лета — отец купил здесь большую квартиру. «На вырост», — смеялся он. Ребят во дворе было не так много — лето, все разъехались кто куда. Так что Андрей был в школе один, без друзей, и над ним смеялись. Ему предстояло любить эту жизнь такой, какая она есть.
И он… засмеялся вместе с ними. Так звонко и заразительно. Он совсем не обиделся на «макаку», хотя не мог не понять, что это адресовано ему.
Двое из тех, что смеялись, сразу замолчали и переглянулись, а крикнувший обидное слово насупился. Все трое почему-то вдруг почувствовали себя какими-то деревенскими дурачками, стоящими на площади без штанов. Словно не они смеялись, а над ними.
— Привет, я Андрей, — как ни в чем не бывало представился лопоухий мальчик.
— Тема, — помедлив, буркнул один из смеявшихся.
— Рома, — поспешно представился другой.
— Николай, — кашлянув, строго отрекомендовался главный обидчик и повнимательнее посмотрел на того, кого обозвал.
Интересно, почему ему пришло в голову назвать того макакой. Ни на какую макаку он не похож. Вполне ничего такой. Нормальный. Взгляд не отводит. Не обиделся, не испугался. И улыбка у него искренняя. И глаза такие… Ну, в общем — глаза. С таким, наверное, дружить прикольно.
— А вы знаете, у кого можно котенка достать? — внезапно спросил Андрей, обращаясь ко всем троим, словно они уже давно друг друга знали. — Вдруг у кого-то знакомого есть?
— У нас Баська окотилась в июле, — просиял Тема. — Им два месяца уже. Едят сами и в лоток ходят… Тебе правда котенок нужен?
— Правда, — спокойно обернулся к нему Андрей. — Папа обещал на первое сентября. Только сказал, что я сам должен его найти. Где угодно, хоть на улице, хоть в приюте.
— Учти, у нас Баська беспородная, — предупредил Тема. — Зато трехцветная.
