– Откуда взяли деньги на машину? – спросил Игорь.
– Мама прислала на то, чтобы я сняла квартиру и питалась хорошо. Она в Очамчире
[9] продала наш дом и купила в Геленджике совсем маленький, там даже сада своего нет…
Постепенно Марина успокоилась, стала рассказывать Гончарову о своей жизни, как она училась в школе – в классе, в котором только она одна была русской, а почти все остальные армяне, не считая нескольких абхазов, не дотянувших даже до девятого класса и предпочитавших крутиться возле поселкового рынка. Марина тоже продавала на рынке инжир и мандарины из своего сада. А еще она рассказала молодому полицейскому о том, как ездила в Новороссийск, где отец работал в морском пароходстве, но его новая жена не пустила девочку в квартиру…
Игорь внимательно слушал и не торопил, но его подстегивало начальство. Даже Корнеев приезжал и требовал, чтобы Гончаров применял более жесткие меры к задержанной…
– Скажи этой дуре, что, когда она сдаст общак банды, мы сразу ее отпустим! У них же было более пяти миллионов баксов наличными. Где-то ведь и сейчас лежат эти деньги.
Корнеев даже принял участие в допросе и так кричал на задержанную, что у нее случилась истерика. А подполковник продолжал орать:
– Что ты из себя невинность корчишь? Ты не знала ничего? Да ты сожительствовала с самым опасным преступником страны! Хватит нам лапшу на уши вешать! Где общак?
Спасли Марину только показания Виталия Крупина, который активно сотрудничал со следствием. Крупин сказал, что Марина к банде никакого отношения не имела, просто человек, которого он знал как Азамата Цагараева, решил использовать еще одну машину, не засвеченную ни в одном преступлении, и «чистую» квартиру, где можно отсидеться в случае, если на хвосте будут менты. А тут подвернулась молоденькая симпатичная девчонка.
– Он даже ее украшения украл, – сказал Крупин, – взял якобы для того, чтобы ее беспонтовое золотишко обменять на что-нибудь действительно ценное с доплатой за его счет. У него будто бы есть знакомый ювелир. Но отдавать ей золото Борисов не собирался.
Марина подтвердила это, сказав, что колечки, цепочки и еще какие-то украшения ей дарила мама на каждый день рождения и какие-нибудь праздники – Новый год или Восьмое марта.
Марине почти сразу изменили меру пресечения: вместо содержания под стражей ей назначили подписку о невыезде. А когда не удалось доказать ее преступную связь с бандой, и вовсе сняли все обвинения, и тогда Игорь перевел ее в разряд свидетелей и пострадавших, так как Цагараев украл у нее ценных вещей более чем на полмиллиона рублей, то есть почти на двадцать пять тысяч долларов по курсу того времени. Денег девушке, конечно, никто не вернул, зато ей с полицейской стоянки отдали ее «Пассат». Находясь под подпиской о невыезде, Марина окончила третий курс, отметила свое двадцатилетие и устроилась в парикмахерский салон на все лето мастером женских причесок.
Двадцатилетие она отметила не одна, хотя даже не думала его как-то отмечать. Просто позвонили в дверь квартиры, Марина открыла и увидела на пороге старшего лейтенанта Гончарова с букетом цветов, бутылкой шампанского и тортом. Они сидели за столом в комнате, стараясь не замечать трех пулевых отверстий в тонкой перегородке и тщательно замытых пятен крови на паркете.
Потом Игорь снова пришел к ней, раз, другой, и как-то остался ночевать… А еще через неделю перебрался к ней насовсем, потому что понимал, что жить без этой девушки уже не может. Да и Марина тоже сказала, что полюбила его – не сразу, конечно, но потом, поняв, какой подарок преподнесла ей судьба.
Через год она получила диплом, но места по специальности не нашла, да и особо не искала, потому что работа в парикмахерском салоне приносила ей больше, чем оклад мужа, который к тому времени стал капитаном полиции и получал иногда премии. С детьми только не складывалось как-то, потому, наверное, Марина и завела карликового шпица… Потом она решила открыть свое дело, продала «Пассат», а Игорь обменял свои золотые слитки на денежные знаки. Было арендовано просторное помещение в цокольном этаже нового дома. А неподалеку сдавался еще один дом – именно там Игорь подыскал приличную квартиру, которую приобрел в тайне от Марины. Потом они вместе занимались отделкой и обустройством. А после того, как въехали в свое собственное гнездышко, поженились.
…Он закончил завтракать, посмотрел на часы и понял, что немного опоздает сегодня.
– Ты не забыл, что у меня скоро день рождения? – спросила жена.
– Разумеется, – ответил Гончаров, – как я могу забыть самый главный праздник для меня и для всего прогрессивного человечества. Что ты хотела бы получить в подарок?
– Сам думай: пусть твой подарок будет для меня сюрпризом. Я просто хочу предупредить, что отмечу день рождения с девочками в ресторане. Без тебя, ты уж извини.
В последние годы у нее появились подружки. Все они были постоянными клиентками ее парикмахерского салона. Поначалу Марина хотела открыть только мужской зал, а потому и назвала заведение барбершопом, но мужчины почему-то не стали валить туда валом, чтобы сделать супермодные прически. В скором времени зал перепрофилировали, и появились клиентки, причем в немалом количестве. Некоторые заходили туда часто и даже не ради причесок, а просто пообщаться на разные темы. Сначала Марина обслуживала их сама, а потом с ее новыми знакомыми работали другие мастера, а хозяйка салона выходила к ним просто поболтать. Хотя о чем можно разговаривать, если они и так связывались по телефону ежедневно и делились новостями? Подружки жены не очень нравились Игорю, потому что все они были не замужем и могли часами трындеть лишь на одну самую важную для них тему – о мужиках. Он, разумеется, проверил всех их по полицейским базам: ни одна из них под судом не была и связей с криминалом не имела. Это немного успокаивало.
– В следующую пятницу мы с ними в ресторанчике посидим, а у тебя своя программа в твоем отделе – только ты особо там не напивайся, потому что в субботу с утра мы с тобой отправимся на дачу, – бросила ему вдогонку жена.
Вторник не самый напряженный день, это не суббота и не поздний вечер пятницы. Нераскрытых убийств нет, разве что одно из них пришлось переквалифицировать на причинение смерти по неосторожности: муж ударил жену головой о стену, а она возьми да и умри. Свидетелей того, как у него это получилось, не было, но все соседи в один голос уверяли, что убийца – человек глубоко порядочный и если он толкнул свою бабу, то она стоила того. При жизни женщина орала на мужа так, что слышал весь дом: «Чтоб ты сдох поскорее! Я себе помоложе найду». Как выяснилось, находила она разных – и помоложе, и постарше, приводила их домой, когда у мужа были суточные дежурства на газовой станции. Женщина работала администратором в ресторане и была на четыре года старше своего терпеливого до поры до времени мужа. Полковник Жаворонков лично связывался с районным прокурором, чтобы тот не возражал против переквалификации дела.
Начальник РУВД зашел в кабинет Гончарова и спросил:
