Глава двенадцатая
Домой Гончаров вернулся в девятом часу вечера. И сразу отправился гулять с Баксиком. Ему нравились такие прогулки, и даже не потому, что он любил свою собачку, просто можно было без телевизора и разговоров Марины подумать спокойно и оценить всю полученную за день информацию.
Убитый Голубев в своем дворе и доме был хорошо известен, и почти никто не отзывался о нем положительно. Все, с кем удалось побеседовать, называли его паталогическим вруном и пройдохой. Еще старик любил брать в долг копеечные суммы и забывать об этом или делать вид, что запамятовал. Крупных сумм ему, конечно, никто не одалживал. Но кое-кто из знавших Владимира Ивановича недавно вспоминал, что у него когда-то водились деньжата. И он даже ссужал небольшими суммами своих приятелей. А еще Голубев утверждал, что его хотели короновать на зоне, но он отказался, потому что быть вором в законе – это большая ответственность, придется ворочать огромными капиталами, а он по доброте душевной может раздать все деньги бедным. А еще, опять же с его слов, он готовил покушение не только на Горбачева, но и на Чубайса, его схватили, пытали, но он не выдал никого из членов своей боевой группы и собственной вины не признал, и тогда его осудили за мошенничество, которого он не совершал. В это уже и вовсе никто не верил, потому что где Вовка Балаболка, а где Чубайс!
Уже в самом конце обхода жильцов оказались в одной квартире, где опрашивали женщину лет пятидесяти. Беседовали в коридоре, потому что хозяйка не пускала полицейских дальше порога. Женщина, словно спеша куда-то, на все вопросы отвечала коротко: «Ничего не видела, ничего не слышала, Голубева знаю визуально, но не общалась с ним никогда».
И когда Гончаров уже хотел попрощаться с неразговорчивой хозяйкой, неожиданно распахнулась дверь, ведущая в единственную жилую комнату, и на пороге появилась разъяренная старуха лет семидесяти.
– Слушайте вы ее больше! – громко провозгласила она. – Врет она вам! Все она знает и про Голубева, и про его делишки. Вовка в прежние времена фарцовщиком был, потом попался и его посадили. Но эту дуру он успел совратить, а ей тогда и шестнадцати не было.
– Не слушайте вы ее, – попросила та, что помоложе, – мама не в себе немного.
– Это ты не в себе, а я в трезвом уме и в ясной памяти. Потом Вовка вернулся с зоны с мозгами отбитыми и сразу на другой женился. А ты тут слезу пускала. А ведь я предупреждала: не надо было ему в колонию посылки слать. У меня последние гроши забирала и все ему туда, чтобы он…
– Все не так было, – попыталась оправдаться младшая хозяйка.
– Ты же тогда сказала, что своими руками его готова… А теперь вот дождалась наконец…
– Мама! – закричала дочь старухи. – Не было такого никогда!
– Конечно, не было, – согласился Гончаров, – вы не похожи на убийцу.
Старуха наконец успокоилась.
– Вовку убили сегодня, – вспомнила она, – говорят, зарезали за сараями. А я видела, как он туда шел.
– Один шел? – спросил Игорь Дмитриевич.
– С кем-то.
– Можете описать его?
– Конечно, я же не дура, как эта. С парнем он шел. Парень высокий такой. Вовка семенит перед ним, а он следом один шаг делает, а Вовка два или три.
– Как парень выглядел?
– Здоровый. В кепке и в очках черных. В пиджаке… Или в куртке?.. Не помню точно, но кепка была. Я из «Пятерки» шла, пакеты тащила, а потом остановилась передохнуть, и тут они…
– Далеко от вас прошли?
– Далеко. Но у меня зрение знаешь какое: я без очков вижу лучше, чем некоторые в бинокли. Парню тому лет тридцать. Крепкий такой, и шаг у него уверенный. Старые люди так не ходят.
– Усы, борода были у того парня? Цвет волос не помните? Длинные волосы или короткие?
Старуха задумалась, но вспомнить ничего не смогла, кроме того, что уже сказала.
Когда же Гончаров поинтересовался у женщин, был ли в окружении Голубева человек по имени Азамат, обе сказали, что даже не слышали про такого.
– Может, про Ихтиандра слышали? – спросил он на всякий случай, заранее зная, что задает глупый вопрос: нет никакого Ихтиандра – он сам его выдумал.
– Это который человек-амфибия, – вспомнила бабка, – из кино? Ну как же…
– Мама, – закричала ее дочь, – ты что, не видишь: они издеваются!
После чего повернулась к майору:
– Как вам не стыдно: это же пожилой человек, а вы со своими шутками.
– Мы уже уходим, – поспешил разрядить обстановку участковый Гришачкин.
Теперь Игорь Дмитриевич гулял с Баксиком и вспоминал все сегодняшние встречи и разговоры. Плохо, конечно, что ничего не удалось узнать ни ему, ни другим сотрудникам убойного отдела. Ничего не сказали участковые. Да и все разговоры с жильцами окрестных домов были короткими: никто, разумеется, не видел, как убивали старика на пустыре – иначе бы свидетели сообщили в полицию сами. Никто также не видел в районе пустыря или в каком-то дворе незнакомого крепкого мужчину, кроме старухи, которая помнила только кепку. Возможно, если бы удалось поговорить с каждым подольше, то кто-нибудь вспомнил бы моменты, на которые он прежде не обратил внимания. А так все впустую. Приятели дяди Вовы – те, с кем он чаще всего встречался, выпивал, играл в домино или в карты, – в один голос утверждали, что в последнее время старик стал немного нервным и больше, чем обычно, суетливым, от посиделок во дворе или у кого-нибудь в доме отказывался. Но в винном отделе магазина его замечали. Азамата никто не помнил, что понятно, человек с таким или похожим именем снимал у Голубева комнату давно. Конечно, у Гончарова в голове крутилась мысль, что, возможно, не вспоминаемый никем Азамат – это тот самый Цагараев из банды Крупина. Но таких попаданий быть не может. Достаточно уже одного совпадения, что тот самый мужичонка, у которого Гончаровы приобрели комфортабельный гараж, оказался маргинальным старичком дядей Вовой, убитым сегодня по непонятной причине… Да и вообще: откуда у Голубева в собственности оказался этот объект недвижимости? Выяснить это труда не составило. Дядя Вова приобрел гараж вместе с автомобилем у древней старухи пятнадцать с половиной лет назад. Купил, очевидно, за совсем небольшую цену: вдове было за восемьдесят и она, очевидно, не знала настоящей цены того, что продавала. А дядя Вова, никогда не имевший водительских прав, хапнул и машину, и недвижимость с целью дальнейшей перепродажи. Прежде у него время от времени водились деньжата – это говорили многие. Только когда это было – до знакомства с Азаматом или после того, как они расстались? И почему неизвестный, которого майор для себя назвал Ихтиандром, угрожал ему Азаматом? Хотя в той записке речь шла о каком-то Азике, а не о Азамате.
– Здравствуйте, Игорь, – прозвучал за спиной женский голос.
Гончаров обернулся и увидел Лену, с которой познакомился накануне. Она тоже выгуливала свою собаку.
