– Я сейчас припаркуюсь! – И уезжает.
– Это Бонни, – говорит он.
Несмотря на все, я не могу сдержать улыбку. И начинаю хохотать как помешанная.
– А теперь-то что? – спрашивает он, вдруг смутившись.
– Вот, значит, как, – говорю я медленно.
– Прекрати, Аллегра.
– Теперь все ясно как день.
– Прекрати, – говорит он, тоже улыбаясь.
– Почтовые отделения, значит, – говорю я, пальцами показывая кавычки, подмигивая ему и толкая в бок. – Нужно спасти почтовые отделения.
Он невольно смеется на мои подшучивания.
– Сколько человек пришли на протест? – спрашиваю я.
– А!
– Ну давай, говори.
– Двое.
– Вы вообще протестовали? – спрашиваю я.
– Мы пообедали в «Стивенс грин».
Мы оба хохочем.
– Но насчет почтовых отделений мы настроены крайне серьезно.
– Я тебе верю.
– Нам нравится общаться, – говорит он наконец.
– Что ж, это хорошо, – говорю я, – рада за тебя.
– Ну да. – Он смотрит куда угодно, только не на меня, он смущен.
Я перестаю улыбаться, меня вдруг осенило.
– Пап, сегодня не было никакого протеста, да? – спрашиваю я.
– Я хотел быть рядом с тобой, – говорит он. – Бонни предложила подвезти.
Зачем мне еще четверо, когда у меня есть один такой.
Я оглядываюсь и мысленно прощаюсь с этим видом, с этим местом, которое приняло меня со всеми моими надеждами. Пора домой.
Глава тридцать первая
Я сижу с папой дома, в Валентии, пью его значительно усовершенствованное домашнее пиво. Сейчас вечер пятницы, и, как и положено, мы смотрим телешоу «Вечер пятницы», самое популярное в стране пятничное ток-шоу в прямом эфире.
Когда объявляют следующего гостя, я чуть ли не прилипаю лицом к экрану.
– В стране выдалась беспокойная неделя, – говорит ведущая Джасмин Чу, – особенно для моего следующего гостя. Дамы и господа, поприветствуем нашего нового премьер-министра Рут Бразил.
Папа смотрит на меня удивленно. Он выпрямляется в кресле, делает звук громче.
– Спасибо, Джасмин, – говорит она, усаживаясь.
– Итак, премьер-министр, как прошла ваша неделя? – спрашивает она.
Аудитория смеется. И она тоже.
– Джасмин, неделя получилась во многом бурная и замечательная. Думаю, самое важное – обеспечить жителям этой страны стабильность и благоденствие. Хотя многое происходило за кулисами, считаю, что крайне важно сохранить спокойствие и равновесие в стране, чтобы мы и дальше процветали и развивались… – Я перестаю слушать речи опытного политика о том, как все изменилось, хотя на самом деле ничего не изменилось.
– Расскажите, что вы почувствовали, когда узнали, что станете следующим премьер-министром этой замечательной страны.
– Вообще-то я ехала на одно мероприятие. Деловое мероприятие в Малахайде, организованное президентом Торговой палаты, куда меня пригласили выступить перед собранием и рассказать о женщинах в бизнесе. И я должна извиниться перед всеми, кто ждал моего выступления и кого я подвела. Премьер-министр позвонил мне и сообщил, что подает в отставку и выдвигает мою кандидатуру и я должна немедленно приехать на партийные выборы.
Папа смотрит на меня, победоносно потрясая в воздухе кулаками:
– Теперь-то они узнают, Аллегра. Надеюсь, все смотрят.
Сердце бешено колотится. Я чувствую себя отмщенной. Надеюсь, Карменсита смотрит. Если нет, она все равно узнает. Обязательно узнает. Ее упомянули. Она будет в восторге. Все, кто был на празднике, – Бекки, гарда Лора, – все, кто решил, что я вру о том, что пригласила министра в качестве спикера, теперь поверят мне. Даже Тристан и Женевьева, которые говорили, что верят мне, но наверняка сомневались, убедятся, что это правда. Все же я не чувствую никакой радости. Слишком поздно. Ничто не изменит того, что произошло.
Они говорят о премьер-министре, о том, что ее вдохновляло в молодости, о ее политических амбициях.
– Молодая женщина с острова Валентия сказала мне недавно – кстати, спасибо вам, Аллегра Берд, если вы смотрите сейчас нас, – что мы – среднее арифметическое пяти человек, с которыми мы чаще всего общаемся. И должна сказать, эти слова заставили меня задуматься. Они заставили меня обратить внимание, кто меня окружает, каким человеком я хочу быть, подумать о качествах тех замечательных людей, которые повлияли на меня, и в результате чего я сумела достичь успеха. Потому что я считаю, что именно для этого и нужна настоящая поддержка, хорошие наставники и друзья, помощь и советы – они помогают нам преуспеть в жизни. Я бы не смогла занять нынешнее положение, если бы не моя пятерка замечательных людей. И для нашей страны я мечтаю о том же – чтобы ее возглавляли лучшие из лучших и чтобы она достигла процветания.
Папа наклоняется ко мне и крепко сжимает мою руку. И это как раз то, что мне нужно.
Вот мой первый. Всегда был первым. Самым важным, целым миром для меня. Моей пятеркой в одном человеке.
– Смотри, Аллегра, смотри, – говорит папа, показывая на существо, ползущее по берегу.
– Что это? – спрашиваю я, шевеля пальцами ног в резиновых сапогах. Носки промокли. Я слишком много прыгала в воде, слишком сильно плескалась, и мне не нравится, когда у меня мокрые ноги в сапогах. Но сами сапоги нравятся. Они новые. Они желтые с рыбками, папа подарил их мне сегодня утром на день рождения – мне исполнилось пять лет.
– Давай-ка я тебе расскажу про рака-отшельника, – говорит папа, опускаясь на корточки возле рака. – Иди сюда, дорогая, не бойся, – говорит он, – беря меня за руку и помогая спуститься с камней на песок. Он знает, что я не люблю трогать этих существ так, как он, но он всегда уговаривает меня не бояться, и я стараюсь. Я сажусь на корточки рядом с ним.
– У рака-отшельника мягкое брюшко, вот здесь, – показывает он, – поэтому он защищается ракушкой.
– Как улитка.
– Да, как улитка. Она тоже моллюск. Но он отличается от улитки, Аллегра, потому что, когда рак вырастает, ему нужна ракушка побольше. Иногда они меняются ракушками с другими раками, большие раки оставляют свои ракушки маленьким ракам и так далее, по цепочке. Но иногда ракушек на всех не хватает, и раки-отшельники дерутся за них. Но обычно они стараются поступать по справедливости, выстраиваются в очередь и ждут, когда им достанется подходящая ракушка. Они большие привереды, выбирают для себя идеальную ракушку, но вскоре расстаются с ней, они постоянно растут и ищут новые ракушки под стать себе.
Мы наблюдаем, как рак-отшельник пытается залезть в свою ракушку.
