– Да, сэр.
– И как долго вы там проживаете?
– Совсем недолго, – улыбнулась женщина. – Я потратила три
недели на поиски подходящей квартиры и в конце концов смогла договориться
насчет субаренды квартиры 701 вечером восьмого числа. А въехала я девятого, и
этим как раз и объясняется моя усталость, которая довела меня почти до
истерики.
– Вы страдаете бессонницей?
– Да.
– Случилось ли что-либо в ночь на десятое число, что мешало
вам заснуть? Я имею в виду что-либо, связанное со звонком в соседнюю квартиру?
– Да, сэр.
– Расскажите нам в точности, что произошло.
– Иногда я принимаю снотворное, но в ту ночь оно почему-то
на меня не подействовало. Я весь день распаковывала вещи и наводила в квартире
порядок, поэтому к вечеру была совершенно разбита, взвинчена и устала до
крайности и физически, и от переживаний. Я попыталась уснуть, но я слишком
устала. Вы наверняка знаете, ваша честь, как это бывает, – сказала она,
обернувшись к судье с обворожительной улыбкой.
Судья взглянул на привлекательную молодую женщину, улыбнулся
по-отечески и, кивнув, подтвердил:
– Нам всем случается бывать слишком усталыми, и тогда мы
испытываем затруднения со сном. Что дальше, мисс Тэннер?
– Думаю, что я только начала засыпать, когда меня разбудил
звук звонка в соседней квартире. Кто-то очень долго и настойчиво жал на кнопку
звонка, и для человека в моем состоянии, который долго и безуспешно пытался
уснуть, звук был просто невыносимым.
– Продолжайте. Что вы сделали?
– Я в конце концов встала, надела халат, подошла к двери и
распахнула ее. Меня ужасно рассердило, что люди могут так шуметь в ночное
время. Понимаете, звукоизоляция в доме не из лучших, да и над входными дверями
в квартирах еще устроены вентиляционные отверстия. Наверное, вентиляционная
труба в квартире 702 была открыта, и свою я тоже оставила для проветривания на
ночь. Я потом рассердилась даже на себя за то, что обычный ночной шум может так
выбить меня из колеи. Я ведь знала, что, если разнервничаюсь, до утра не засну.
Я еще какое-то время лежала в постели, прежде чем распахнуть дверь. Мне даже
тогда показалось, что я лежала очень долго, надеясь, что они уйдут.
– Значит, – сказал с улыбкой Линн, – вы сначала рассердились
на людей в коридоре, а потом рассердились на себя, что рассердились на них?
Женщина рассмеялась приятным мелодичным смехом:
– Что-то в этом роде, сэр.
– И вы говорите, что вы распахнули дверь?
– Да, сэр.
– И что вы увидели?
– В холле стояли два человека.
– Вы узнали их?
– Тогда я не была с ними знакома, но сейчас я знаю, кто они.
– И кто же они?
Женщина драматически указала рукой на Перри Мейсона:
– Мистер Перри Мейсон, адвокат обвиняемой, и молодая
женщина, думаю, его секретарша, она сидит рядом с ним… не обвиняемая, а та – с
другой стороны.
– Мисс Делла Стрит, секретарь, – представил ее Мейсон с
поклоном.
– Рада познакомиться, – ответила свидетельница.
– И что же там делали эти люди? – спросил Линн.
– Я увидела, как они вошли в квартиру, – ответила мисс
Тэннер.
– Вы видели, как они вошли в квартиру? Я имею в виду, что
они открыли дверь?
– Должно быть, они воспользовались ключом. Мистер Мейсон
просто толкнул дверь, и она отворилась. Я…
– Прошу, не надо делать никаких предположений, – прервал ее
Линн. – Вы видели, как мистер Мейсон воспользовался ключом?
– Ну, я слышала.
– Что вы хотите этим сказать?
– Когда я приоткрывала дверь своей квартиры, я услышала
металлический скрежет, ну, такой, когда ключ поворачивают в замке. А когда я
совсем распахнула ее, я увидела, что мистер Мейсон толкает дверь квартиры
напротив.
– Вы считаете, что он воспользовался ключом, именно на
основании того, что слышали характерный металлический звук?
– Ну это же естественно…
– Вы слышали только один характерный металлический звук?
– Да, и щелчок замка.
– Вы сказали что-либо мистеру Мейсону и мисс Стрит?
– Да, конечно, а потом захлопнула дверь и снова легла спать.
И к тому времени я уже была так взвинчена, что не могла сомкнуть глаз. Я никак
не могла понять, зачем, если есть ключ, так долго звонить в звонок? Из-за их
звонка невозможно было уснуть. Почему они не могли просто войти в квартиру и…
– Оставим это. Благодарю. – Линн нетерпеливо прервал ее
тираду и вытянул руку ладонью вперед, словно намеревался затолкнуть обратно в
рот свидетельницы произнесенные ею слова. – Воздержитесь от ваших выводов и
причин ваших поступков. Расскажите суду только то, что вы видели.
– Да, сэр.
– Что произошло дальше?
– Я снова попыталась уснуть… и опять, буквально через
несколько секунд после происшедшего, услышала, как в соседней квартире звонит
звонок. Я была просто вне себя от ярости.
– И что же вы сделали?
– Я открыла дверь и высказала тем людям все, что я о них
думаю.
– Каким людям? – переспросил Линн.
– Возле квартиры напротив было четыре человека. Мистер
Рэлстон, он только что давал показания, еще двое мужчин и одна женщина. Они
стояли у двери и нажимали на кнопку звонка, и я возмутилась, мол, прекрасное
время они выбрали для хождения в гости, да и шум такой подняли, что всех
перебудят, а у джентльмена в квартире напротив уже есть гости, и, если он не
открывает дверь, значит, у него есть на то причины.
– Вы видели в тот момент, как мистер Мейсон и мисс Стрит
удалялись по коридору?
– Нет. Знаете ли, я приоткрыла дверь настолько, чтобы лишь
увидеть квартиру напротив. Дело в том, что моя дверь открывается наружу, в сторону
лифта. Моя квартира и квартира 702 расположены напротив – в конце коридора.
Когда я открываю дверь своей квартиры, то вижу только тупик коридора, если,
конечно, не распахиваю ее настежь.
– Благодарю, – сказал Линн. – Итак, вы отчетливо видели, как
мистер Мейсон и мисс Стрит входили в квартиру 702?
– Да.
– И закрыли за собой дверь?
– Да.
– Перекрестный допрос! – с явным торжеством в голосе
провозгласил Стюарт Линн.
