Клементс встал. Он был чем-то похож на паука: очень длинные
ноги и руки, как бы извиваясь, срослись с коротким полноватым туловищем. Однако
недостаток его фигуры умело скрадывали портные, которые шили ему костюмы и на
которых он тратил целое состояние. Он улыбнулся и сказал:
– Моя маленькая злючка! За это я тебя и люблю. Запомни,
Анита, как только я закончу с разводом…
– Ты и твой развод! – резко перебила она его. – Ты вечно
поешь мне старую надоевшую песенку…
– Никакая это не песенка. У меня несколько чрезвычайно
сложных проблем с собственностью. Я не могу торопить события, и такие вещи
быстро не делаются. Ты и сама знаешь. Прекрасно знаешь.
– Я знаю одно: я устала от твоего притворства и я устала
работать. Если ты не собираешься расставаться со мной, лучше вместо жалких
подачек обеспечь меня ценными бумагами.
– Чтобы потом адвокаты моей жены внезапно потащили меня в
суд и стали бы проверять мои активы и отслеживать все чеки…
– Тогда это можно сделать наличными.
– Чтобы они принялись проверять суммы, снятые со счета в
банке? Не будь идиоткой!
– Не буду. Я собираюсь стать практичной женщиной. А что,
если меня в любом случае втянут в твою семейную неразбериху? Ты соображаешь,
как я рискую?
Он окинул ее мрачным оценивающим взглядом:
– Я люблю тебя, Анита. Я многое могу для тебя сделать. Я
люблю огонь твоей страсти, но хочу, чтобы он горел у тебя в сердце, а не на
языке… Мой автомобиль на стоянке. Спускайся, садись в автомобиль и жди меня. Я буду
через пять минут.
Она обиженно сказала:
– Почему бы нам не выйти когда-нибудь вдвоем, как если бы ты
не стыдился меня? Как если бы…
– И предоставить моей жене возможность, за которую она с
радостью ухватится? Плеснуть масла в огонь? Ни за что. Договор о разделе
имущества будет подписан недель через пять-шесть, и тогда, благодарение богу, я
смогу наконец жить так, как мне хочется. А до тех пор… а до тех пор, моя
дорогая, нам следует быть скромнее в нашей нескромности.
Она хотела было что-то ответить, но передумала и тихо вышла
из квартиры.
Автомобиль Карвера Клементса на самом деле был роскошным
огромным лимузином, оборудованным всевозможными приспособлениями и новинками,
но долго сидеть и ждать в нем было холодно. Анита подождала несколько минут, но
вскоре почувствовала, что холод пробирается к ее ногам, на которых были лишь
тонкие нейлоновые чулки. Она повернула ключ зажигания и включила обогреватель.
Через минуту ласковая струя теплого воздуха окутала ее замерзшие ноги.
Через десять минут, которые показались ей получасом, ее
терпение иссякло. Она распахнула дверцу автомобиля, подошла к парадному
подъезду своего дома и сердито нажала на кнопку с номером 702.
Не услышав ответа, она решила, что Клементс, должно быть,
как раз спускается в лифте, и поэтому отошла в сторону от подъезда и укрылась в
тени, ожидая его появления и одновременно борясь со странным желанием разбить
что-нибудь вдребезги. Однако Клементса все не было.
Анита открыла дверь подъезда своим ключом. Лифт стоял внизу.
Ни от кого на этот раз не таясь, она нажала кнопку седьмого этажа, поднялась
вверх, прошла по коридору, сердито воткнула ключ в замок квартиры Клементса и
распахнула дверь.
Карвер Л. Клементс в отлично сшитом выходном костюме лежал
ничком на полу.
В двух футах от его руки валялся бокал для коктейля, который
выпал у него из пальцев и покатился по ковру, оставив след пролившегося
напитка. Цвет лица Клементса уже приобрел какой-то странный оттенок, а в
гостиной стоял сильный горьковатый запах, который, казалось, стал еще сильнее,
когда Анита наклонилась к покрытым пеной губам мужчины. Было совершенно
очевидно, что с тех пор, как Анита видела его в последний раз, у него был
посетитель. На лбу Карвера Л. Клементса горел отпечаток полураскрытых губ,
намазанных кричаще яркой алой помадой.
С ловкостью, приобретенной на курсах по оказанию первой
помощи, Анита прощупала пальцами запястье Клементса в поисках пульса. Пульса не
было.
Она открыла сумочку, достала полированный серебряный
портсигар и поднесла его к губам лежащего на полу мужчины. Поверхность
портсигара осталась сухой и блестящей.
Карвер Л. Клементс, богатый плейбой, яхтсмен и биржевой
игрок, был мертв.
Паника на мгновение охватила Аниту, когда она окинула
взглядом гостиную.
Квартира изобиловала явными признаками частых, хотя и
недолгих визитов Аниты – ночные сорочки, белье, туфли, чулки, шляпки. И даже
зубная щетка и ее любимая зубная паста на полочке в ванной комнате – все
указывало на то, что Анита бывала здесь постоянной гостьей.
Анита Бонсел повернулась к двери и тихо вышла из квартиры.
На пороге она на мгновение задержалась, чтобы убедиться, что в коридоре никого
нет. Она не стала вызывать лифт, а просто спустилась пешком по лестнице, как
делала это не раз, на шестой этаж и вошла в свою квартиру.
Фэй Эллисон слушала музыкальную программу по радио. Она
радостно подпрыгнула от удивления, когда Анита появилась в прихожей.
– О, Анита! Как я рада! Я думала… думала, ты придешь очень
поздно. Что случилось? Ведь ты ушла совсем недавно.
– У меня чертовски разболелась голова, – объяснила Анита, –
а мой спутник оказался слегка нетрезв, так что мне пришлось дать ему пощечину и
вернуться домой. Я бы с удовольствием посидела и послушала твои рассказы о
ваших с Дэйном планах, но у меня ужасно ломит в висках, а тебе следует
выспаться сегодня ночью. Ведь завтра ты должна будешь выглядеть как можно
лучше.
Фэй рассмеялась:
– Мне не хочется тратить время на сон, потому что во сне я не
могу наслаждаться счастьем…
– Все равно, – твердо сказала Анита, – мы ляжем сегодня
спать пораньше. Давай-ка наденем пижамы, выпьем горячего шоколада, а потом –
ровно двадцать минут, не более! – посидим у камина и поболтаем.
– О, как я рада, что ты вернулась так скоро! – повторила
Фэй.
– Я сама приготовлю шоколад. Тебе сегодня можно выпить
сладкий. Ты сможешь начать беспокоиться о своей фигуре завтра. В конце концов,
прежде чем сахар обернется лишним весом, ты уже будешь замужней женщиной.
Анита прошла на кухню, открыла свою сумочку, вынула
бутылочку со снотворным и высыпала полбутылочки таблеток в пустую чашку. Затем
она тщательно измельчила их, налила в чашку немного горячей воды и размешивала
до тех пор, пока большая часть порошка не растворилась.
Она поставила на плиту кастрюльку с шоколадом, добавила
молока и алтейной настойки и крикнула Фэй:
– Надевай-ка пижаму, дорогая. Я переоденусь потом, после
того как мы поболтаем.
