Дядя медленно повернулся, смерив матушку недовольным взглядом, и спокойно ответил:
— Никто ничего с Айрин не сделает. Ты права: она ребенок. Брак будет номинальным до ее совершеннолетия, император не станет настаивать и даст отсрочку.
— А что потом? Что это изменит?
— Все, Есения, это изменит все. У нас будет время, чтобы все устроить и подготовить твою дочь для главного удара!
Тогда я не поняла, что это означает но потом все стало на свои места.
Учение азам силы и магии оказалось делом не простым и даже сложным. Через пару дней моя эйфория закончилась и даже захотелось вернуться к ненавистному шитью и вязанию. Но назад дороги уже не было.
Финне Монрей оказался весьма требовательным и въедливым учителем, привыкшим всегда и во всем добиваться совершенства.
Мне приходилось соответствовать его запросам.
Каждое утро — неважно, летом или зимой, в дождь или вьюгу, — я вставала до восхода солнца и спешила на полигон, где наравне с мальчишками, младшими меня лет на пять, ползала, бегала и училась использовать светлую сторону своей магии.
Первые месяцы было особенно тяжело.
Лишний вес и припухлость давали о себе знать, как и неповоротливость. Я выполняла все упражнения медленнее всех, однажды даже застряла в трубе, чуть ли не плача от унижения и издевательских выкриков мальчишек.
— Все это зря, — говорили все дяде. — Ты посмотри на нее. Айрин не справится.
Как же я ревела ночами, заглушая вой подушкой, которая вся промокла от слез обиды и унижения.
Обессиленная и уставшая, с телом, сплошь покрытым синяками, я едва могла дышать от боли, но все равно шла на полигон, где подвергалась новым мучениям и унижениям.
А потом однажды проснулась злость.
Мне во что бы то ни стало надо было доказать им всем, что я способна на многое.
Стиснув зубы, я снова и снова с упорством горного барана лезла на скользкое бревно. Падала и снова вставала. Ползала по лужам, карабкалась на стены, использовала силу.
Училась призывать непокорную светлую магию и старалась удержать баланс, пока пальцы из-за неправильного применения не покрывались огромными волдырями от ожогов.
Постепенно смешки и издевательские выкрики сошли на нет.
Одежда, которая раньше некрасиво обтягивала рыхлое тело, внезапно стала свободной. Я вытянулась, лишний жирок ушел, уступив место мускулатуре. Пропали ненавистные щеки, неожиданно посветлели веснушки, а лицо покрылось ровным загаром.
Как-то незаметно я стала другой, и однажды это спасло жизнь не только мне, но и сотне других людей.
За полгода до моего совершеннолетия матушка внезапно решила, что нам просто жизненно необходимо отправиться отдыхать, о чем и сообщила дяде во время ужина.
— Отдыхать? — недоуменно переспросил тот. — Сейчас?
— А почему бы и нет? Ты и так замучил девочку. За эти годы она ни разу не присела и не отдохнула. Через полгода ей исполнится восемнадцать, и тогда…
Мама всхлипнула и поднесла платок к глазам, смахивая крохотную слезинку.
Я с трудом проглотила кусок рыбы, который застрял в горле, и потянулась к стакану с водой.
Не очень приятная тема для разговора, которая точно не способствовала нормальному пищеварению.
Осушив стакан наполовину, я облегченно вздохнула и только потом осторожно взглянула на дядю, который сидел во главе стола. Смотрела на него не только я, но и все присутствующие.
В столовой наступила гнетущая тишина.
Мы все ждали ответа так, словно от этого зависело что-то важное. А ведь, по сути, ничего не произойдет, если я поеду или, наоборот, не поеду. Но мы все равно молчали и ждали.
Дядя перевел на меня задумчивый взгляд и неожиданно кивнул.
— А знаешь, Есения, действительно замечательная идея. Заморск отлично для этого подойдет. И лучше, если вы отправитесь туда уже завтра.
— Правда? — переспросила я, первой нарушив молчание.
— Правда, — кивнул дядя. — Я сейчас же распоряжусь о билетах на возопаре, а вы после ужина можете собирать чемоданы.
Было в этом что-то подозрительное и тревожное.
За эти годы дядя ни разу не позволял мне куда-нибудь уехать. Я даже не могла вернуться домой к своей семье, отцу и старшим братьям. Это они периодически приезжали в дом главы, а матушка вообще проводила рядом более половины года.
К чему такие перемены? Дядя хочет выпроводить меня отсюда? Но зачем? Какая для этого причина?
К сожалению, правды мне так и не удалось добиться. Решившись, поздним вечером я поймала в коридоре кузена и попыталась у него хоть что-то выяснить.
Честно говоря, я ни на что особо не рассчитывала, но не попробовать не могла.
— У тебя слишком богатое воображение, Айрин, — усмехнулся Тиан, слегка дернув меня за локон. — Отец дает тебе возможность отдохнуть от постоянных тренировок, так воспользуйся случаем.
— Все равно здесь что-то не так.
— Глупости. Заморск — чудесное место, тебе понравится. У нашей семьи там есть свой дом. Погуляешь по древним улицам, искупаешься в соленой воде, погреешься на песочке. Купол над морем защищен особенно хорошо. Прорывов там никогда не было.
— Тебе не кажется это подозрительным?
Старший сын дядя и его наследник бросил на меня странный взгляд, который я не успела понять.
У нас вообще были странные отношения.
Тиан, в отличие от остальных, никогда не унижал меня, не издевался, но и теплоты и участия я от него не видела.
Равнодушие. Именно так можно было охарактеризовать наши отношения.
— Наверное, ты прав, — отозвалась я, стараясь загнать непонятное беспокойство как можно дальше.
— Так что не переживай, все будет хорошо.
Тиан неожиданно подмигнул мне, вогнав в ступор, и снова слегка дернул за локон, после чего продолжил путь.
«Нет что-то действительно не так, если даже Тиан себя так странно ведет!»
Я вернулась к себе в комнату. Надо было проследить за сбором чемоданов.
Через полчаса меня навестил дядя.
— Готова?
Глава рода застыл в проеме, не делая попыток войти.
— Да, дядя.
Я стояла посреди комнаты, убрав руки за спину и почтительно склонив голову. Так же, как стояла и все эти годы, готовая встретить любое замечание или удар.
— Хорошо. Билеты на возопар куплены. Вы отправляетесь завтра.
— Почему? Зачем вы меня отсылаете?
Я рискнула поднять голову и посмотреть на главу рода.
Дядя усмехнулся, и светло-карие глаза заледенели, словно превратившись колкие кусочки замерзшей воды.
