Вскоре впереди показались темные силуэты степных жилищ, запахло дымом и послышались звуки. Мне было невыносимо видеть все вокруг в образе пятен, и когда мы подъехали ближе, я сделал то, чего, пожалуй, делать не стоило, но слишком уж хотелось... Сомкнул ресницы, вдохнул поглубже и вышел из тела, оказавшись у самого себя за спиной.
Тотчас же мир обрел яркость и четкость. Распахнув свои незримые глаза во всю ширь, я с восторгом взирал на степь и пару десятков небольших круглых шатров с узорами на кожаных стенах. Перед шатрами курились костры, устремляя в небо струи дыма. По становищу ходили женщины с темными косами и бегали дети, похожие на стайку воронят. Я разглядел, что наши мрачные спутники бритоголовы, но тоже имеют тонкие косицы, заплетенные перед ушами. Они были одеты в штаны и безрукавки из кожи, выкрашенной в угольно-черный цвет, а на боку у каждого висело по длинной кривой сабле, да еще по паре устрашающего вида кинжалов. Эти парни выглядели ненамного старше меня самого, но при этом казались такими опытными воинами, что я невольно повел плечами. Мне бы не хотелось увидеть, как они обнажают свое оружие. Особенно тот, что повыше и пошире в плечах. Фарр-то может и успеет отразить нападение, а вот я точно могу сплоховать. Тогда, в доме у Таронских гор, я совсем иначе ощущал пространство, хоть и не видел ничего. Там все стены были мне в помощь... Я по слуху определял каждый шаг и каждое движение. Здесь же звуков было так много...
Я вздохнул и вернул свое сознание туда, где ему было место.
А спустя пару минут бритоголовые остановились вблизи одной из палаток – самой дальней, стоящей на отшибе от остальных. Возле нее тоже горел костер, а у костра сидел человек. Когда головорезы заговорили, человек ответил им, и я понял по надтреснутому голосу, что это старуха. Ни слова не разумея на языке дикарей, я почувствовал также, что она вовсе не рада незваным гостям... и вовсе не ждет никакой помощи.
Какое-то время наши провожатые, спешившись, спорили со старухой и пытались доказать ей, что не зря притащили чужаков в свою деревню. Верней, попросту отбивались от ее гневных реплик и тыкали в меня пальцами. В конце концов старуха встала, вытащила из костра тлеющее полено и пообещала подпалить им первого, кто сделает шаг в сторону ее шатра. Клянусь, я понял это еще прежде, чем Фарр тихо шепнул мне, о чем идет речь.
– Похоже, нам тут не очень-то рады, – сказал я ему с усмешкой.
– Похоже... – вздохнул Высочество.
Я чувствовал его смятение и желание убраться подальше от всей этой ситуации. Но прежде, чем бритые успели что-то ответить, из шатра раздался глухой еле слышный голос. Я замер, услышав его, Фарр тоже, а старуха ворчливо бросила что-то нашим новым знакомцам, и старший из них тут же обернулся к нам.
– Вы. Слезайте оба. Тхоро Агхи желает вас видеть.
Внутри шатра было сумрачно, пахло травами и болезнью. Многие травы я мог бы назвать без труда, иные были мне неизвестны. А болезнь я определил, едва ступив на порог – человек, лежавший на широком низком топчане у дальней стены шатра, медленно умирал от старости. Смерть сидела у него в изголовье и ласково перебирала пряди седых волос. Она знала, что не пройдет и трех дней, как утомленный жизнью дряхлый шаман этой деревни вдохнет в последний раз, а выдох сделает уже по ту сторону мира.
Да, этот человек был шаманом. Таким же колдуном, как и мы.
Старик медленно привстал на своем ложе, облокотился спиной о деревянную палку, подпиравшую стену шатра и властно поманил нас к себе.
– Хамма дахэ, – сказал он и Фарр ответил за нас двоих.
– Ану дахэ.
Старик похлопал ладонью по краю топчана подле себя, и сын короля потащил меня к нему, ухватив за край рукава. Когда мы оба сели наземь у постели умирающего, тот прикрыл на время глаза и несколько минут только тяжело дышал, будто собирался с силами. Потом он заговорил, и Фарр слушал его, почти не дыша. Я же, ничего не понимая и ничего толком не видя, ощущал себя не только полуслепым, но и полуглухим. Впрочем, голос шамана звучал недолго, а когда тот умолк, Фарр ответил ему лишь парой слов и сразу же обернулся ко мне.
– Нам повезло, Ли. Этот человек хочет дать свое благословение двум белым колдунам, которые пришли почтить его уход. Это... большая честь для тех, кто никогда не жил в степи. Вытяни руку.
Я сделал, как он велел, и изумился тому, с какой силой старик стиснул мою ладонь. Но еще больше меня потрясло ощущение, которое пришло следом – поток чистого света словно пронзил все мое тело от пальцев до самого сердца. Лишь на миг. Потом мир стал прежним. Только сердце теперь стучало часто-часто. А напротив меня, медленно опуская свою руку и прижимая ее к груди, сидел Фарр – такой же потрясенный и безмолвный.
Этот поток, который мы оба ощутили, струился сразу в две стороны, и ритм наших сердец теперь был одним на двоих.
– Ты правда назвал меня братом? – спросил я, едва только мы отъехали подальше от становища.
Фарр громко зевнул и хмыкнул насмешливо.
– Ну что ты, Заноза, как я мог? Просто степной язык такой... заковыристый!
Я приподнял бровь, но смолчал. Ему видней.
Братец, чтоб его...
-– Ты бы в другой раз поменьше брехал местным. Глядишь, они не будут зыркать на нас так злобно и тащить куда ни попадя.
– Разве плохо вышло?
Я покачал головой. Вышло интересно, что уж там.
– О чем тебе говорил этот старик?
Фарр ответил не сразу.
– О том, что плохо, когда шаман не оставляет за собой преемника. Тогда ему приходится довольствоваться прощанием с какими-то белыми чужаками и почитать это за благо.
– А почему у него не было преемника?
– Убили год назад.
Я присвистнул.
– Сурово тут, у этих дикарей.
– Не называй их дикарями, Лиан. Они не дурнее нас. Просто живут по другим обычаям и законам. И кстати здесь тебе не пришлось бы скрывать свою силу. В степи люди, владеющие колдовским даром, ценятся высоко и почитаются как хранители мудрости, целители и мастера предсказаний. Без них не бывает ни хорошей свадьбы, ни большой битвы... Тебе бы здесь сразу дали стадо овец и предложили бы выбрать невесту из самых красивых девушек.
– Да на что мне это все?..
– Ты рассуждал бы иначе, кабы родился здесь.
Это уж точно. Я зачем-то обернулся в сторону становища, хотя ничего, конечно, толком уже не смог разглядеть.
Родиться в степи?.. Всю жизнь жить под открытым небом, не вылезать из седла, оценивать свои богатства в баранах... Нет, мне бы этого точно не хотелось.
– А что он сделал? – спросил я. – Когда держал нас за руки?
– Поделился своей силой.
– Разве так можно?
– Выходит, да...
Айна была сто раз права, когда говорила, что я ничего не знаю про мир Силы. Но и Фарр, оказывается, тоже знал не все. Как утешительно!
