Я знал, что так должно быть. Всегда знал.
Выбравшись из постели, я наощупь нашел рядом на полу свои сапоги, а в ногах кровати – куртку и плащ. Одевшись, я двинулся к двери, но она распахнулась прежде, чем мне удалось до нее добраться.
В проеме, держа на ладони лепесток огня, стоял мой названный брат.
Ни слова не говоря друг другу, мы вышли на верхнюю палубу, где свежий ветер обрадованно принялся трепать наши плащи, как щенок – старую ветошь. Над миром давно стояла ночь, и звезды ярко светили в темном, как бездна, небе.
– Спасибо, – сказал Фарр, глядя куда-то вдаль. – Спасибо, что был рядом. Если бы не ты, помощь Дани мне бы уже не пригодилась.
Я ждал чего угодно, но только не таких слов.
– Ты о чем, Высочество? – мне пришлось спрятать удивление за насмешливым тоном. – Если это сарказм, то прибереги его для своего кузена. Я и так сожрал себе руки до локтя за то, что оставил тебя одного. Вас всех...
– Сарказм?.. – Фарр посмотрел на меня удрученно. В ярком свете луны я отчетливо увидел непонимание в его глазах. – Ли, я о том, как ты держал меня там, на корабле этой красной твари. Я ведь знаю, чего тебе это стоило!
– На корабле? – я был совершенно сбит с толку. – Когда ты был на этом проклятом корыте, я валялся тухлым мешком...
Фарр качнул головой и вдруг взял меня за плечи, пронзая взглядом, от которого трудно дышать.
-– Неужели не помнишь?
– Нет...
Взгляд стал еще острей, а руки сжались на моих плечах так, что я почувствовал боль.
– Ли, ты спас меня там. Эта ведьма почти сломала мою защиту. Знаешь, что случилось в тот день, когда я родился? Волен отправил дядю Патрика в Запределье. Это... когда тебя толкают в Поток, не оставляя возможности выйти из него. И ты уходишь туда весь. Целиком. Без возможности вернуться. Рядом с этой ведьмой я ощутил нечто похожее. Полагаю, у нее и не было цели уничтожить меня... до того момента, пока Дани не ступил на палубу их фрегата... но она почти проделала во мне брешь, через которую можно сотворить что угодно – хоть толкнуть в Запределье, хоть лишить воли. Я никогда не сталкивался с подобным прежде. Не думал, что это возможно. И даже не представлял, насколько это страшно... – Фарр прикрыл глаза на миг, но тут же распахнул их снова. – Когда мне казалось, что вот-вот сломаюсь, я почувствовал твою Силу. В себе. И вокруг. Как ты сделал это, Ли?
Я мог лишь догадываться.
– Наверное, как тогда... в степи. Ты ведь знаешь, что я умею покидать тело. Только не представляю, как у меня это вышло с дырой в спине, – его руки едва заметно подрагивали, но держали меня все так же крепко. – Эй, Верзила, ты меня раздавить хочешь? Больно же, демоны тебя забери!
– И я не представляю... – промолвил Фарр, выпуская наконец мои плечи из своего стального зажима.
Я сердито потер их.
– Отрастил клешни.
Мы оба рассмеялись, и ветер, подхватив, унес наш смех далеко в море. Зимний воздух был свеж, так что, едва оказавшись на свободе, я зябко обхватил себя за локти.
– Как же я рад видеть тебя таким, Заноза! И слышать.
– Ты просто давно не злился на меня, Высочество!
– Ну... тебе далеко до моего кузена.
– О, да, я заметил, что ваши с ним отношения полны любви и нежности!
– Еще какой... – Фарр обхватил меня за плечи и подтолкнул в сторону кают. – Идем. А то уже зубами стучишь. Любезный брат мой сегодня заказал к ужину разносолов с нашего «Стрижа», так что не будем терять время и воздадим должное хорошей еде!
Еда и в самом деле выглядела прекрасно. А после того, как мы утолили жажду и голод, принц Дани вдруг достал из небольшого рундука надежно укутанную в войлочный футляр лютню и взялся петь песни, каких я никогда не слышал раньше. Голос его был чистым и глубоким – заслушаешься... Но, если бы кто меня спросил, о чем говорилось в тех песнях, я бы не смог ответить. Их смысл ускользал от моего сознания также, как вкус еды проходил мимо языка.
Все мои мысли были о другом.
Я не солгал, когда сказал Фарру, что ощущаю огромное чувство вины. Оно было непомерным и не вмещалось в моем сердце, протекая сквозь ребра едкими каплями ненависти к себе. Что бы там ни говорил мой названный брат, но мне вовсе не пришлось бы спасать его, сумей я удержаться рядом... Все сложилось бы иначе! Люди со «Стрижа» остались бы в живых, и наши девочки не пережили бы то, что им пришлось пережить.
А эта колдунья!
Я был почти уверен, что она сумеет укрыться от любой погони. Даже если принц Дани возглавит ее лично. Даже если во главе этой погони встанет сам Патрик, который уж точно должен знать и понимать больше нашего.
Сам же я не понимал ничего.
Если это месть, то почему враги ждали так долго? Трудно ли подослать своих людей в любой дом и даже дворец, чтобы подсыпать яд в еду бесценного королевского сына? Или вовсе подкараулить его у любой таверны с ножом? Ведь, если верить Фарру, в юности он изрядно погулял по злачным улочкам своей столицы... Так отчего же затаившим зло на короля и его наследника было не свершить свой план гораздо проще? Без огромного корабля и кровавой битвы, в которой погибли многие отважные воины врага? Без лишнего риска и без шума?
Или он так нужен им живым? Но зачем? Что можно сделать со взрослым обученным магом, сильным и знающим свои корни? Гораздо проще было бы похитить его в детстве, воспитать на свой лад, переиначить... Сделать из него оружие против самого же Руальда и его брата...
Я не мог понять. И не мог спросить. Время важного разговора давно вышло, и я его бездарно проспал. Теперь же, за столом и за песнями не было места для слов о дурном – принц Дани ясно дал это понять, достав свой инструмент. Теперь мне следовало дождаться, пока трапеза подойдет к концу, лютня вернется в свою войлочную одежду, а мой наатха будет готов ответить на все вопросы. Это не было так уж срочно, и я не хотел отравлять его спокойный вечер, в котором была добрая еда, славная музыка и любимая женщина, сидящая рядом. Сидящая так близко, что не нужно искать ее взглядом – достаточно слышать ее дыхание и ощущать исходящее от нее тепло.
Я был рад за него.
За них обоих.
Вонючие демоны! Они оба заслуживали счастья, которое так долго было для них скорее призраком, чем реальностью. Оба имели права на жизнь, не омраченную проклятьями и предназначениями... Но я знал, что эта счастливая жизнь так же далека от них теперь, как была и прежде. Знал... чувствовал всем своим нутром. И до смерти боялся, что не сегодня так завтра Шуна спросит меня, часто ли я несу всякую дурь во сне. И перескажет слова, что сорвутся с моих губ без моего ведома...
Вечер был длинным.
Вдоволь натешившись со своей лютней, принц дани принялся травить байки про их с Фарром детство и над этими рассказами смеялись все, включая самого Фарра. Но, в конце концов, зевающих стало слишком много, и наследник Белых Островов решил, что отправиться по постелям – самое лучшее, что можно сделать на сегодня. Помянув о своем долге доброго хозяина, он сказал, что оставляет офицерскую каюту гостям, а сам удалился к своим людям, чтобы разделить ночлег с ними.
