В конце апреля Линдей был вызван к Государственному секретарю Соединенного Королевства лорду Бальфуру. Он еще не бывал в столь высоком государственном кабинете.
— Обстановка в России за последние месяцы сильно изменилась, — заявил ему Бальфур, — мы считаем, что миссии Локкарта уже недостаточно, и следует ему в помощь направить кадрового дипломата, хорошо знающего обстановку. Выбор пал на Вас.
— В помощь Локкарту? — удивился Линлей, — я наверное Вас не так понял?
— Фигурально, разумеется, — исправился Бальфур, — мы должны укрепить наше представительство в России серьезной миссией с большими полномочиями. Вы возглавите её.
— Что будет входить в эти полномочия?
— Задача не из легких. Вы должны координировать действия наших военных в русских северных портах. Имеются сведения, что немцы планируют диверсии в районе Мурманска и могут предпринять попытку завладеть складами военных грузов. Как минимум, они намерены уничтожить военное имущество на миллионы фунтов стерлингов. Вы должны взять этот вопрос под свой контроль.
— Я должен буду находиться на севере России?
— Совсем нет. К вашей дипломатической миссии будет присоединена экономическая миссия, которая попытается заключить с большевиками торговый договор.
— Это невозможно, это безумие! Со страной, где нет ничего, кроме политических лозунгов, нельзя заключить никакой коммерческий договор. Его заключать не с кем!
— Тем не менее, Вы должны будете это сделать, по крайней, мере, пытаться. Как Вы догадываетесь, идея исходит с самого верху. Сэр Дэвид Ллойд-Джордж лично заинтересован в её реализации.
— Я понимаю, — сказал Линдлей и добавил, — я поеду и буду делать все, что Вы сказали, но при одном условии.
— Говорите, — улыбнулся Государственный секретарь, полагая, что речь пойдет о деньгах.
— Я поеду при условии, — Линдлей выдержал паузу, — при условии того, что Вы понимаете: никакой пользы от моей поездки не будет.
Государственный секретарь снова улыбнулся, он решил, что Линдлей кокетничает.
— И еще одно маленькое условие.
— Слушаю Вас.
— Если меня в России убьют, моя вдова должна будет иметь пенсию.
Госсекретарь молчал, он не предполагал, что этот Линдлей, жизнерадостный румяный жизнелюб, может думать о таких вещах.
— Я говорю серьезно, без этого условия я не смогу принять должность.
Пустяковый пункт в договоре вызвал снова яростные споры с Казначейством. Им было проще назначить высокий оклад дипломату, чем связывать себя с грошовыми выплатами в случае его гибели. После обсуждений этот пункт всё-таки был внесен в новый контракт, и Линдлей стал готовиться к возвращению в Россию.
Как ни странно, но это потребовало от него поездки во Францию на фронт. Линдлей посетил войска и договорился, чтобы для пополнения воинского контингента на севере России были выделены определенные силы. «Это никак не скажется на боеспособности наших войск. Мне не нужны солдаты, способные сражаться, достаточно тех, кто может охранять военное имущество».
Спустя полгода батальоны, собранные по заявке Линдлея, оказались на Севере, правда решать им пришлось уже совсем иные задачи.
10 июня миссия Линдлея отправилась в путь через Северное море. Это было опасное плавание. Немецкие подводные лодки продолжали охоту за кораблями союзников. Многие пассажиры судна опасались минной атаки и всю дорогу провели в спасательных жилетах.
20 июня корабль благополучно вошел в незамерзающий русский порт Мурманск. Линдлей снова оказался в России.
В Мурманске было полно союзников. Военно-морские силы возглавлял контр-адмирал Кемп, суровый моряк, которого злопыхатели обвиняли в том, что он приказал за провинность протащить под килем корабля какого-то матроса. Это наказание было строжайше запрещено в империи, и Кемп был последним, кто осуществил это варварское деяние.
Адмирал Кемп на всё имел собственную точку зрения, но шла война и на это самоуправство никто не обращал внимания.
В один из первых дней по приезду Линдлей спросил Кемпа:
— Не холодно ли вам, господин адмирал, стоять на мостике в куртке на тонком обезьяньем меху?
Кепм смерил дипломата тяжелым взглядом и отрубил.
— Не Ваше, черт возьми, дело, штатские имеют моду совать свой нос, куда не положено и иметь мнение, о чём не нужно.
— Но я хотел только предупредить Вас о том, что здесь холодный ветер, и можно простудиться.
— Предупредите свою женушку, чтобы носила панталоны с начёсом, иначе кое-что застудит, — снова громыхнул Кемп.
Линдлей осекся, он, конечно, знал, что моряки за словом в карман не полезут, но к такому откровенному хамству оказался не готов. Он представил себе матросов, которые служили под командой этого человека, когда тот отдавал приказ о килевании провинившегося, и ему стало не по себе.
Впрочем, Линдлей понимал, что именно на таких людях, как адмирал Кемп, держится дисциплина и, в конечном счете, военное могущество Британской морской империи.
Сухопутными войсками в Мурманске командовал старый знакомый Линдлея генерал Фредерик Пуль, человек с которым они вместе выбирались из Финляндии. Линдлей встретил Пуля по-дружески. Они долго обсуждали диспозицию, но в конце дискуссии от былых теплых отношений не осталось и следа. Генерал справедливо полагал, что Линдлей не должен вникать в чисто военные вопросы. Дипломат, чувствовавший ответственность за все происходящее, не соглашался и пытался держать руку на пульсе.
Войск на Кольском полуострове было катастрофически мало. Небольшие отряды союзников прикрывали подступы к Печеньге, Кеми и Кандалакше. Ни о каком серьезном сопротивлении, а тем более атакующем маневре с такими силами не могло быть и речи.
— Я полагаю, — сказал Линдлей Пулю, — мы должны просить подкрепления, иначе не сможем выполнить задачу по защите Севера.
— Занимайтесь своей работой, — ответил Пуль, — здесь командую я, и сам решу, что и как надлежит делать. Вы здесь никем, кроме своих сотрудников, не распоряжаетесь. Если я слушаю Ваши советы, то вовсе не для того, чтобы безропотно их выполнять. Ваше время кончилось, господин дипломат, пришло время военных людей.
— Что Вы такое говорите, я — поверенный в делах Соединенного Королевства в России, и все военные миссии у меня в подчинении, я имею полномочия координировать ситуацию.
— Здесь не военная миссия, а экспедиционный корпус армии Его Величества под моим командованием, и только я буду решать, что делать.
— Почему Вы так ставите вопрос?
— Вы не слушали моих советов в Финляндии при переходе линии фронта, но там Вы отвечали за всё, а здесь отвечаю я. И также не намерен следовать ничьим советам, кроме своих собственных. Кстати, я получил приказ организовать отъезд Вашей группы, как только будет возможно, в Архангельск. Насколько мне известно, ваша окончательная цель Москва.
