«Союз защиты Родины и Свободы», возглавляемый Савинковым, имел сторонников в Вологде. Вскоре он уехал в Ярославль, потом в Москву готовить серьезные политические события.
Рейли-Гиллеспи также недолго оставался в Вологде, вскоре он выехал в Петроград. Там было настоящее дело, его ждал капитан Френсис Кроми.
Они общались в пустынном здании британского посольства, охраной которого заведовал бывший капитан-подводник.
Кроми встретил Рейли на лестнице.
— Рад видеть Вас, господин дипломат.
— Здравствуйте, капитан. Дипломат я в Вологде, здесь — коммерсант Массино, турецко-подданный, к вашим услугам.
— Я пошутил, Сидней, пройдемте в кабинет.
В рабочем кабинете, где еще полгода назад властвовал посол Джордж Бьюкенен, а после него недолго улизнувший из России в начале весны поверенный в делах Линдлей, они разрабатывали планы на будущее.
— Работа по уничтожению британского имущества и вооружений на Балтике давно закончена. Всё, что может быть хоть как то использовано, взорвано или подверглось деструкции. Немцы и большевики не получат ничего.
— Как дела по кадровому вопросу?
— Все не просто. Недовольных Советской властью огромное число, но желающих взять в руки оружие и сражаться за свободу во много раз меньше. Всему виной апатия, усталость от войны. Готовы к делу либо те, кто уже обижен большевиками, либо идейные.
— Кто они, монархисты, кадеты, эсеры?
— Все, понемногу от всех. — Кроми повторил эту фразу дважды, по-английски это звучало особенно убедительно — a little of everything.
— Таким образом, политическая платформа, на основе которой объединяются эти люди, антибольшевизм?
— Да, только это. Но проблема в том, что после захвата власти эти господа снова станут непримиримыми врагами. Начнется новый виток противостояния. Не будем забывать, что большевики совсем не те, что были полгода назад. За зимний семестр они получили хороший урок управления страной и собираются постигать университеты власти дальше.
— Союзная интервенция может выступить для оппозиции стабилизирующим фактором?
— В какой-то степени да, если союзники грамотно расставят приоритеты, в чем я собственно не уверен. Недавно я разговаривал с одним русским, он моряк, подводник. Мы вместе топили немецкие корабли на Балтике. Он монархист, боевой офицер, каких мало, идейный офицер. Так вот, он заявил мне, что как только он узнает местонахождение Керенского, прикажет его арестовать и расстрелять.
— Похоже я знаю о ком Вы, это господин Томсон-Чаплин не так ли?
Кроми удивленно замолчал.
— Такая большая маленькая страна!
— Ну что Вы, капитан. Просто какое-то время назад капитан Чаплин был гостем британского вице-консульства в Вологде и говорил нечто подобное. Хотя, я полагаю, так думают многие.
— Но это разрушит коалицию антибольшевистских сил! Эсеры никогда не будут заседать с монархистами в одном правительстве.
— Постараемся решить и эту проблему. Я поеду в Москву к Локкарту и оттуда обратно в Вологду, дипломатическая служба в консульстве без меня встанет, — Рейли улыбнулся.
— Как происходит переброска сил на Мурман?
— Группы офицеров с соответствующими документами и печатями британской консульской службы выдвигаются из Петрограда до станции Званка и оттуда едут в Мурманск.
— Такие же группы из разных мест через вологодский канал направляются на Север, по нашим данным в Архангельске сосредоточено большое количество офицеров, они ждут приказа и командования.
— Для таких предприятий человека лучше Чаплина не найти, — сказал задумчиво Кроми.
— Где он сейчас?
— Думаю, где-то на пути в Архангельск. К сожалению, в Вологде он не смог осуществить свою главную задачу. Великие князья отказались получать сербские паспорта и ехать в Мурманск. Гордыня знаете ли, — посетовал Рейли.
— Это может для них плохо кончится.
Секретарь вице-консульства развел руками, показывая, что было сделано все от него зависящее.
Джентльмены еще долго говорили о делах, потом поехали ужинать в заведение, которое принимало только узкий круг доверенных людей, и остались там почти до утра. На следующий день Рейли отправился в Москву, там его ждал Локкарт.
Ситуация для неофициального представителя Великобритании в первопрестольной в июне кардинально изменилась. Из друга большевиков он превратился в лицо, лишенное былого доверия. Локкарт внутренне чувствовал: большевики не идиоты, все понимают и подозревают его в предательстве. В кабинетах правительства, в Наркомате иностранных дел, куда он ежедневно заходил по различным вопросам, он старался вести себя, как будто ничего не случилось. Но британца не покидало опасение, что в Кремле читают его телеграммы.
Нарком иностранных дел Чичерин волновался по поводу чехословацкого восстания в Сибири и, поскольку корпус бывших славянских военнопленных официально считался частью французской армии, требовал от союзников объяснений.
Троцкий уехал из Москвы и не желал иметь с Локкартом никаких контактов. С бывшим главнокомандующим армией прапорщиком Крыленко, ставшим теперь главой революционного трибунала, отношения также не складывались.
Коммунистическая Москва стала казаться ему враждебной. Локкарт замкнулся, он не знал, что делать. Главной надеждой для его стал Сидней Рейли. У этого господина никогда не было и намека на уныние, Рейли всегда полон энергии и планов.
— Привет, дружище! — появившись в Москве, он сразу же пришел к Локкарту и фамильярно осведомился, — как дела?
— Пока не понятно, — отвечал Локкарт, — не понятно, будет союзная интервенция или нет, и, если будет, то когда?
— Будет, не будет, что гадать, — сказал Рейли, — надо приближать тот момент, когда сами русские осознают, что такое большевизм, и покончат с ним.
— Вы думаете, это скоро случиться? У большевиков поддержка рабочего класса, в деревне за них не только беднейшие слои, но и многие средние крестьяне, они дали им землю.
— Подождите, Брюс, как бы они не отобрали с этой земли урожай, осень еще не наступила.
— Сегодня в России нет той силы, которая сможет противостоять большевикам.
— Вы уверены? — Рейли завертелся на стуле, — а по-моему такая сила есть.
— И кто же это по-вашему?
— Социалисты-революционеры всех направлений. Даже те, левые эсеры, которые являются союзниками большевиков, в любой момент могут изменить свое политическое кредо. Это тем более важно, что на вооружении эсеров есть опробованная и очень эффективная тактика борьбы.
— Что Вы имеете ввиду?
— Разумеется, террор. Недавно я совершил одну милую прогулку с известным в России террористом. Он полон мыслей о борьбе и скорой победе, достаточно нанести несколько точных ударов по заранее выбранным мишеням.
