— Но позвольте, есть разные обстоятельства. Нам, например, необходимо отправить в Москву экономическую миссию, и мы её отправим, — начал возражать Линдлей.
— Если Вы станете проводить с большевиками сепаратные переговоры, будет только хуже, — возразил Нуланс.
— Я должен выполнять установки правительства. Там ясно сказано, что экономическая миссия Уильяма Кларка должна попытаться заключить с большевиками торговое соглашение.
— Это попахивает предательством общих интересов.
— Ничуть, это торговля, бизнес. Кроме того, попытка нечего не означает. Вполне возможно, что с Кларком никто из большевиков не захочет разговаривать.
— А если они захотят и отдадут Вам в концессию к примеру полезные ископаемые Севера.
— Мы будем обсуждать условия.
— А почему только Вы? Наши бизнесмены тоже заинтересованы в торговле с русскими! — сказал Френсис.
— Вспомните еще меморандум Коула и аннулируйте все ваши телеграммы с требованием интервенции, — заметил Френсису Нуланс.
«Откуда он узнал про меморандум? — подумал американец, — Неужели в посольстве предатель, который докладывает обо всем французам?»
— Не бойтесь, господин Френсис, — словно зная, о чем тот думает, — сказал французский посол, — Вы сами мне рассказали о содержании этого меморандума и очень возмущались, что Ваш сотрудник осмелился иметь свое мнение в вопросах мировой политики.
— Серьёзно? — спросил американец, и вдруг сменил тему разговора. — Господа, мы ушли от основного вопроса. На повестке дня наша позиция на переговорах с представителем Ленина. Все остальные вопросы будем обсуждать после решения главного.
Пока в Вологде обсуждались тактические вопросы взаимодействия с большевиками, в Москве большевики чуть было этой власти не лишились.
С 6 по 9 июля левые эсеры имели все шансы для свержения большевиков. Они убили графа Мирбаха, парализовали работу V Съезда Советов, захватили в заложники председателя ВЧК Дзержинского. В центре Москвы поднял восстание отряд эсера Попова.
Еще немного, и власть большевиков должна была рухнуть. Но этого не произошло. Время было потеряно в дискуссиях и обсуждениях текущего момента. Верные большевикам части латышских стрелков восстановили порядок в столице, и к 9 июля с восставшими в Москве было покончено. Через день был убит главнокомандующий Восточным фронтом эсер Муравьев, поднявший восстание на вверенном ему участке фронта.
Нерешенной оставалась только одна задача — ярославский мятеж. Восставшие отчаянно сопротивлялись, но 21 июля вынуждены были капитулировать. Советская власть после двух недель кровопролитных боев не только удержалась в самом центре страны, но и получила моральное преимущество. Бывшие соратники, а теперь идейные противники большевизма левые эсеры были разгромлены.
Когда ситуация с подавлением восстания эсеров в Москве стала ясна, наркомат по иностранным делам направил в Вологду полномочного представителя Карла Радека, поставив ему задачу разрубить вологодский дипломатический узел.
В идеале Радек должен был привести с собой дипломатический корпус, в самом плохом случае — добиться его отъезда из Вологды, лишив удобного расположения и возможности влиять на ситуацию в центре страны.
Глава 18
Британский журналист Артур Рэнсом, который сопровождал полковника Роббинса в Вологду в конце февраля и принял непосредственное участие в том, чтобы посольские вагоны не ушли дальше на восток, как и многие после отъезда Советского правительства из Петрограда, перебрался в Москву.
Кроме политических причин на это у него были и личные обстоятельства: в Москву вместе со своим шефом Львом Троцким переехала Евгения Шелепина, служившая секретарем в ведомстве всемогущего народного комиссара. Рэнсом уже давно ухаживал за девушкой и надеялся на взаимность. Через неё он познакомился со многими большевистскими начальниками, поэтому не удивился, когда Евгения позвонила ему в номер в гостиницы и сообщила, что Рэнсома хочет видеть представитель народного комиссара по иностранным делам Карл Радек.
Англичанин, разумеется, знал Радека, прежде всего как журналиста и оратора. Он отдавал должное его таланту убеждать людей. Но зачем он мог понадобиться человеку, говорящему на нескольких европейских языках и свободно владеющему искусством вести самые сложные дискуссии?
Рэнсом позвонил Локкарту, тот как всегда был в курсе.
— Радека направляют в Вологду на переговоры с Дипкорпусом по поводу переезда в Москву. Ему нужен переводчик. Видимо, на Вас пал выбор. Вы же друг полковника Роббинса и вполне лояльны Советской власти.
Рэнсом всё понял и немедленно дал согласие ехать. Для него это было не просто путешествие, представился шанс получить драгоценную информацию для британских газет, которые в последнее время более всего питались слухами и не имели доступа к достоверным материалам. И тут такое судьбоносное событие — переезд дипломатов в столицу после почти полугодового сидения в провинции!
Советская власть приглашает их, рассчитывая в новых условиях в отсутствие немецкого надсмотрщика (посол Мирбах убит) начать переговоры с союзниками о будущем России и стран Антанты.
Пропустить такое событие для любого журналиста было невозможно, а поучаствовать лично стало бы верхом мечтаний. Рэнсому эти заманчивые предложения принесли на блюдечке, только согласись! Разумеется, он не возражал.
Они встретились с Радеком у гостиницы Метрополь, поздоровались и на автомобиле отправились на вокзал. Каково же было разочарование англичанина, когда он узнал, что поезд, в котором они должны были следовать в Вологду с Николаевского вокзала, уже отправляется, и они совершенно не успевают на него со своим багажом, который находился в машине на привокзальной площади.
— Чичерин, старый осел, перепутал расписание! — Радек никогда не лез в карман за словом и мог отвесить комплимент любому самому высокому должностному лицу.
Начальник вокзала, от которого требовали задержать поезд, развел руками: ничего нельзя поделать, расписание. Радек орал на него, угрожал арестом, но никакого результата это не имело.
— Поезжайте на Курский вокзал, раз опоздали, — невозмутимо сказал железнодорожный начальник, — там через двадцать минут отправляется поезд на Петроград.
— Поехали, успеем, — скомандовал Радек.
Машина взревела и понеслась на Курский вокзал.
— Почему мы едем на Петроград? — спросил Рэнсом.
— В Ярославле бои, станция для прохождения поездов закрыта.
— Все ясно, товарищ, я мог бы и сам догадаться.
На Курский они успели за десять минут до отхода поезда.
— Задержать состав! — орал Радек. — Предоставить купе.
— Что Вы кричите, товарищ? — осадил представителя наркомата очередной железнодорожный начальник.
