— Вы догадливы! Но не бойтесь, это не касается Вашего дружка Локкарта. Хотя о его связях с партией левых эсеров нам хорошо известно.
— И все-таки?
— Буду откровенен. Мои земляки в Латвии поднимаются на борьбу с немецкой оккупацией. Сил и, главное, денег недостаточно. Вы имеете связи с англичанами. Познакомьте моих земляков с капитаном Кроми, у него как раз есть то, что им необходимо. Кроми ненавидит немцев и, думаю, поможет освобождению Латвии и Эстонии от тевтонских варваров.
— Наверное…, — неуверенно протянула Мура. — Я давно не виделась с капитаном, он приезжал несколько раз в Москву, но к нам не заходил. Дела, знаете ли.
— Знаем. Мы все знаем о его делах и в Москве, и в Петрограде. Именно поэтому просим Вас познакомить его с прибалтийскими патриотами. Ему этот разговор будет очень интересен, а Вы ничем не рискуете.
— Я согласна, когда можно выехать?
— Завтра, на Ваше имя в кассе будет оставлен билет до Петрограда. Там вас встретят.
Вечером Мура заявила Локкарту, что ей нужно срочно уехать в Йендель проведать детей. У неё болит сердце от неизвестности и она должна быть там.
Локкарт пробовал убедить её подождать. Бесполезно. Мура собрала чемодан и решительно сказала, что утром уезжает.
— У тебя хотя бы есть билет? Я могу помочь, — предложил Локкарт.
— Спасибо, подруга работает в кассах на Николаевском вокзале, она уже все купила.
18 июля Мария Бенкендорф поездом отбыла в Петроград. Локкарт дал телеграмму Кроми, и тот приехал встречать её на вокзал. Мура увидела капитана, подошла и молча обняла.
— Как же я соскучилась по тебе.
— Поедем в посольство, там для тебя готов завтрак, накрыт стол, всё как раньше.
Они сели в авто и поспешили на набережную. Кроми заметил сзади автомобиль, который подозрительно быстро ехал за ними в том же направлении.
— Хвост, держись, — он свернул во двор дома и, петляя по питерским закоулкам, выехал на другую улицу, — Оторвались. Кто бы это мог быть? За мной давно не следят так открыто.
— Не знаю, — тихо ответила Мура, — может, показалось. Она догадывалась, что за автомобиль это мог быть, и кого он должен был встретить, но промолчала. В конце концов, это не её забота, ей главное попасть в Йендель.
Сутки пролетели незаметно. Кроми, как и весной, будучи истинным командиром, быстро привел свой корабль к цели и поразил её. Мура сдалась. Она снова оказалась в объятиях мужчины, связь с которым не имела для нее никакого смысла, зато таила в себе много опасностей. Вдруг Локкарт узнает, или Петерс пронюхает об их отношениях и начнет шантажировать. Впрочем, этот наверняка все знает. Боже мой, куда ей деваться! А ведь она просто хочет обычного женского счастья, семьи, мужа, детей. Вместо этого одни романтические приключения, и ни семьи, ни детей рядом.
— Ты знаешь, — сказала она на следующее утро Кроми, — я сегодня уеду. Я не знаю, как и на чем, но уеду обязательно. Я должна попасть к детям в Йендель.
— Это не так далеко, — потянувшись, ответил Кроми, — особенно если знать, как и куда идти.
— Ты мне поможешь?
— Постараюсь, но с одним условием.
— С каким?
— Ты уедешь не сегодня?
— А когда?
— Завтра или послезавтра.
— Хорошо, согласна на завтра, но ни днем позже.
21 июля Мура Бенкендорф в крестьянском наряде на телеге выехала в сторону линии фронта. Проводить их на границе вызвались два парня латыша, невысокого роста, худощавые, светловолосые. Они дезертировали из армии и теперь зарабатывали тем, что проводили желающих в оккупированную немцами зону.
— Вы из Риги? — Спросила одного из них Мура. Ей показалось, что это бывший студент и, следовательно, он мог учиться там в университете.
— Да, — певуче ответил латыш, — оттуда.
— А почему не едете домой?
— Что там дома? Есть нечего, кругом немцы, вот прогоним их и тогда вернемся.
— Ой, — Мура вспомнила, что должна была познакомить с Кроми таких же латышских парней, которые хотели бороться с немцами. Те так и не появились. Если захотят, представлю их на обратном пути капитану, латыши борются за свою независимость, значит их много, не помогу одним, помогу другим.
Переход прошел гладко, и уже на следующий день Мария Игнатьевна со слезами обняла детей. Она пробыла в Йенделе шесть дней, больше не могла, обещала латышам выйти в условное место. Обратная дорога затруднений также не вызвала, разве что пеший переход по болоту. Латыши были пунктуальны, точно в срок привели её в деревню, куда приехал Кроми. Мура увидела капитана, бросилась на шею.
— Слава богу, все живы, и переход прошел благополучно. Ты скучал?
— Да, милая. Поедем скорее, в посольстве все готово к твоему возвращению.
— Френк, я хочу тебе представить этих ребят, они латыши, желают бороться с немцами за свободу Латвии.
— На самом деле? — Кроми обернулся к проводникам.
— Разрешите представиться, — по-военному отрапортовал студент из Риги. — Шмидхен.
— Ян Спрогис, — представился второй парень.
— Ты за них ручаешься? — спросил Муру Кроми.
— Вполне, они мне так помогли на границе.
— Хорошо, господа, третьего дня я жду Вас в посольстве Великобритании, если Вы действительно готовы сражаться против немцев, нам есть о чем поговорить.
Из посольства Мура позвонила Локкарту в Москву. Он был обрадован, сказал, что произошло столько событий, что не хватит и вчера, чтобы рассказать о них. Локкарт просил Муру скорее приехать назад. Кроми стоял рядом у телефона и отрицательно крутил головой.
— Я приеду послезавтра, — сказала Локарту Мура, — в Петрограде я должна повидать знакомых, мы условились.
Что тут поделать? Локкарт смирился. Едва трубку телефона положили на место, Кроми схватил Муру и поволок в спальню.
— У нас есть целые сутки, это двадцать четыре часа счастья, которые я никому не отдам, — шептал капитан, — Из-за тебя я остался в России, не знаю, вернусь ли я на родину, но я ни о чем не жалею, я был полезен своей стране, я был любим, и, если мне будет суждено дожить до старости, я буду вспоминать 1918 год как лучший год в моей жизни.
Через день, как и обещала, Мура уехала в Москву. Кроми встретился с латышами.
— Вы воевали?
— Да, разумеется, — Шмидхен назвал номер латышского полка имя и фамилию командира.
— Хорошо, — одобрил Кроми, — а что, собственно, Вы от нас хотите?
— Мы не знаем, — в один голос ответили латыши, — мы хотим бороться с немцами за освобождение нашей Родины от германской оккупации, за установление там свободной народной власти.
