Лука появился через полчаса, когда Саше уже надоели и старички, и голуби, выписывающие круги вокруг сизых подружек, и скамейка, и фонтан.
Она пожалела, что не выбрала другое место, у львов на площади дельи Уберти было гораздо веселее.
Лука махнул в сторону припаркованной машины – поехали.
* * *
Они ехали почти час… Как показалось Саше – в сторону Флоренции и немного направо. Кастельмонте точно остался где-то справа сзади.
Холмы стали выше, и по дороге промелькнуло знакомое название, то ли Таварнелле валь ди Пеза, то ли Сан-Кашано, то ли указатели на оба направления.
Если она не ошиблась, долина реки Эльзы кончилась, здесь была уже долина реки Пезы.
Дорога свернула к небольшой деревне. «Колле Грация», – прочитала Саша. И, обогнув ее, стала подниматься вверх на холм, мимо оливковой рощи. Слева показался небольшой виноградник, и дальше, как караул вдоль дороги, выстроились в ряд знаменитые тосканские кипарисы.
Дорога, петляя, забралась на холм, и машина, проехав небольшие ворота, остановилась.
Перед Сашей оказался старый, очень уютный на вид фермерский дом.
– Добро пожаловать, – открыл дверцу машины Лука.
– А что это? Куда мы приехали?
– А это – мой дом.
– Ты же живешь во Флоренции, ты мне говорил, у церкви Санто-Спирито.
– Там живут мои родители… несколько лет назад я купил эту землю… не веришь? Да, я купил этот дом и эту землю, вон там небольшой виноградник, и роща тоже моя. И я даже делаю вино и оливковое масло. – Он засмеялся, видя Сашино изумление. – Не сам, конечно, делаю. Здесь когда-то жил мой друг, но сейчас он работает за границей. Он очень хороший реставратор, многие фрески и картины в Ареццо и Кортоне, снова доступные для туристов, – это его работа. Но уехал он надолго и продал дом мне.
– Как же ты все успеваешь?
– На поле работают фермеры. У нас с ними разные договоры, кто-то арендует землю, кто-то просто помогает и получает часть урожая. Но я обязательно участвую и сам – в сборе и винограда, и оливок. Поэтому в отпуск у меня съездить не получается – то ветви подрезать надо, то виноградом заняться.
Дом оказался неожиданно большим.
Здесь был и старый камин, где холодными зимними вечерами можно было жарить хлеб или мясо и греться у жаркого пламени, и несколько спален, и что-то вроде кабинета, где стояли телевизор и компьютер и несколько заставленных книгами полок.
И с удобствами все было в порядке.
И, что больше всего понравилось Саше, в открытую дверь лениво вошли два больших лохматых толстых кота, недовольно посмотрели на людей, словно спрашивая, кто и зачем тревожит их покой, и скрылись где-то в доме.
Лука виновато развел руками:
– Тут их было целых пять, а теперь осталось двое. Даже не знаю, куда делись остальные. Они тут самостоятельные. Пошли! – позвал он Сашу вглубь дома. – Поймешь, почему я его купил.
Дверь из кабинета вела на террасу, увитую плющом с двух сторон.
С террасы открывался вид на деревню внизу, оливковую рощу, холмы и дороги. Посередине террасы стояли стол внушительных размеров, за которым могла разместиться большая компания, и старые деревянные стулья с высокими спинками.
– Садись, – махнул рукой Лука. – Я сейчас, уже скоро.
– Что скоро? – спросила Саша. Но Лука скрылся за дверью.
Она не заметила его появления с бутылкой вина и тарелкой с нарезанным хлебом. Он уходил и возвращался с другими тарелками: с помидорами, сыром, ветчиной и холодной поркеттой – запеченной в печи свининой, которой славились все мясные лавки Тосканы.
Но Саша не видела ни Луку, ни вино, ни закуски. Она смотрела вперед.
Лука улыбнулся и уселся рядом.
Солнце уходило за холмы, и синхронно с ним из всех углов и закоулочков долины выползал туман.
Шаг солнца назад – шаг тумана вперед.
Когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, туман закрыл долину, пропали холмы, дороги, деревня, оливковая роща, остались лишь отливающие золотом в последних лучах солнца ветки ближайшего дерева.
А дальше раскинулось море. Эти волны, эти мягкие изгибы могли быть только морем, растянувшимся до самого горизонта…
На фоне теплого малинового заката это море было розовым.
Ничего подобного этой картине Саша никогда не видела.
Это туманное море на закате было нереально, фантастически красиво, невозможно было ни спрашивать, ни разговаривать, только сидеть и смотреть на розовые волны, замершие в последних лучах солнца.
Солнце зашло, и море стало таять, из тумана появилась роща, и огни внизу в деревне, и огни на холмах вдали.
– Боже, – прошептала она, – что это, Лука?
– Тосканский туман, – улыбнулся он.
– И вот так… каждый день?
– Если нет дождя… А зимой он серебряный, не розовый, как сейчас…
– Господи, как же после этого можно что-то делать, куда-то идти, работать, ехать в город? Неужели это может стать привычным?
– Думаю, что привычным – нет, сколько бы вечеров, сколько бы лет ты ни смотрел на эту картину – к ней нельзя привыкнуть, а в остальном это просто часть жизни, которой мы тут живем.
– Ой… – только и сказала Саша.
После розового тумана разговаривать не хотелось. Что бы ты ни сказал, все казалось банальным и глупым.
Они поднимали бокалы, молча салютуя друг другу, пили темное вино, молча ели.
Так же молча ехали в машине в Кастельмонте. Лука лишь изредка поглядывал на притихшую Сашу, но ничего не говорил, словно понимая переполнявшие девушку чувства.
– Я не знаю, что сказать… – взглянула на комиссара Саша, когда машина остановилась у дверей замка. – У меня слов нет… даже если я скажу тебе спасибо – это будет ни к месту…
17
Пока Саша наслаждалась нереальными пейзажами, Алиса чувствовала себя ужасно.
Когда Массимо привез ее к себе домой, вокруг поднялась настоящая суета, и синьора Арьяна, мать Массимо, и его сестра Далия, все старались усадить ее поудобнее, каждые пять минут спрашивали, все ли в порядке, не жарко ли ей, может быть, воды принести? А тут рядом мороженое продают, может быть, сбегать?
Не слушая возражений, синьора Арьяна гремела посудой, что-то жарила, парила, с кухни доносились восхитительные запахи, и Алиса не успела оглянуться, как ее усадили за стол, на котором появлялись все новые и новые блюда.
– Пасту я сама делаю, – гордо сказала синьора Арьяна, – сейчас многие покупают в лавках или даже в супермаркете, – она поморщилась, – а я всегда сама, меня еще моя бабушка учила. Сделаю побольше – и замораживаю, и семья всегда накормлена. У сыночка-то работа вон какая, придет на ужин, не придет ли, про обед я уж вообще не говорю, а паста всегда в холодильнике. Соус сделать недолго!
